Патриаршее Черниговское Подворье: храм Усекновения главы Иоанна Предтечи под Бором и храм Михаила и Феодора Черниговских

Проповедь в неделю 28-ю по Пятидесятнице. Десять прокаженных

Евангелие от Луки, 17:12-19

И когда входил Он в одно селение, встретили Его десять человек прокаженных, которые остановились вдали и громким голосом говорили: Иисус Наставник! Помилуй нас.
Увидев их, Он сказал им: пойдите, покажитесь священникам. И когда они шли, очистились. Один же из них, видя, что исцелен, возвратился, громким голосом прославляя Бога и пал ниц к ногам Его, благодаря Его; и это был Самарянин. Тогда Иисус сказал: не десять ли очистились? Где же девять? Как они не возвратились воздать славу Богу, кроме сего иноплеменника? И сказал ему: встань, иди; вера твоя спасла тебя.

Только что мы слышали рассказ об исцелении десяти прокаженных, девять из которых оказались не настолько благодарными Богу, как Бог от них того ожидал.

Святой апостол и евангелист Лука рассказывает нам о людях, живших по ветхозаветному закону. Этот закон подробно регламентировал всю жизнь израильского народа, причем не только религиозную, но и бытовую, вплоть до медицинской. И поскольку очевидно, что проказа – болезнь крайне опасная не только для отдельного человека, но и для всего общества, то и о прокаженных в законе Моисеевом был специальный раздел и специальные, можно сказать, медико-социальные постановления.

Прокаженный должен был ходить с непокрытой головой и в разодранной одежде, чтобы все видели характерные для этой болезни язвы. Ему предписывалось скрыть свое лицо так, чтобы оставались только прорези для дыхания, то есть носить нечто вроде балаклавы,  и кричать: «Нечист, я нечист!», когда кто-либо мог к нему приблизиться.

Наверное, сейчас может показаться, что Моисеев закон был по отношению к прокаженным чрезмерно жестким.  Но, вероятно, в те времена это  был единственный способ сохранить народ Израиля от поголовного заболевания проказой, или, по крайней мере, от эпидемии этой страшной болезни.

Понятно, что в таких условиях жизнь прокаженных была чрезвычайно тяжела. Они могли лишь сбиваться в какие-то сообщества, потому что поодиночке просто невозможно было сколько-нибудь долго выстоять. И влачили, конечно, самое жалкое существование поодаль от поселений, питаясь объедками или той пищей, которую им удавалось раздобыть вне человеческого сообщества. По сути дела это была не столько жизнь, сколько многолетнее мучительное умирание. Именно такие люди встали в стороне и стали кричать: Иисус наставник! Помилуй нас (Лк, 17:13).

Они называли Господа Иисуса Христа Наставником. Такое наименование в ветхозаветном Израиле было очень высоким. Это не то, что нынешний преподаватель физкультуры или словесности. Оно присваивалось людям, авторитет и слово которых признавались подлинными в изъяснении слова Божия и которые почитались истинными учителями народа.

Христос увидел этих несчастных, узнал об их бедствиях, подозвал к Себе и велел идти к священникам, поведав тем, что они исцелились. Священники согласно предписанию Моисеева закона имели право зафиксировать, что чудо произошло и что человек может вернуться в общество. Люди эти так и поступили. Девять посчитали, что все должное они исполнили и остались жить свободными, здоровыми. И только один вернулся возблагодарить Того, Кто совершил чудо. Причем этот один оказался не полноправным членом общества, не иудеем по крови и вере, а самарянином, представителем религиозного и этнического враждебного меньшинства, с которым у иудеев был застарелый многовековой конфликт. И только этот человек услышал слова Христа: иди; вера твоя спасла тебя (Лк, 17:19).

Мы видим, что благодарность делает человека достойным неизмеримо больших даров Божиих. Он получает телесное исцеление (напомним, его не лишились и девять остальных), а вместе с тем ему даруется спасение, что, конечно, неизмеримо больше, чем очищение от проказы.

Когда мы читаем Евангелие, нам кажется удивительным, что вернулся только один из десяти. Но если мы посмотрим на реалии нашей жизни, то увидим, что неблагодарность – постоянная и устойчивая константа человеческого бытия.

По сути дела первым неблагодарным был Адам. Он имел в раю все: общение с Богом, жену, прекрасный райский сад, вечность. И не сумел благодарно принять единственное ограничение, которое в его бытии в раю существовало. А за неблагодарностью последовало непослушание и то падение, о котором все мы знаем.

Или уже из совсем другой эпохи. В день Великой Пятницы, когда Церковь вспоминает распятие Господа Иисуса Христа, в одном из песнопений звучат такие слова: «Отроцы еврейские неблагодарные». И в этом же песнопении перечисляется все то, что Господь сделал для Израиля: и появление манны в пустыне, и выведение из египетского рабства, и постоянное хранение в течение столетий, и другие ни с чем не сравнимые дары. И также сказано о том, что ветхозаветные иудеи оказались неблагодарны, восстали против своего Творца. Грех неблагодарности так же подвел их к богоубийству, как неблагодарность Адама и Евы – к отпадению от рая.

Мы должны четко осознать, какие страшные, последствия влечет за собой неблагодарность. Лишь один из десяти исцеленных услышал, что вера его оказалась ему во спасение за благодарность. Значит, мы должны сделать вывод о том, что остальные девять, получившие удивительные дары Божии и не вернувшиеся ко Господу, чтобы поблагодарить Его, этого спасения, по крайней мере, на тот момент своей земной жизни, так и не получили.

Теперь резонно будет посмотреть и на самих себя. Каждый священник очень часто слышит от подходящих к нему на исповеди или просто приходящих к нему на беседу людей жалобы во-первых, на уныние, которое сопровождает нашу жизнь, а во-вторых, на различные житейские обстоятельства, близких, власти и так далее. Чаще всего обстоятельства оказываются не вполне таковыми, какими бы их хотелось видеть, и которых мы, такие хорошие, белые и пушистые, были бы достойны.

И вот это включение мира в неблагодарное памятование вместо того, чтобы с верой принять от Бога то, чем мы живы, – возможность обнять своих детей, видеть свою мать, исповедоваться и причащаться, радоваться улыбке жены, солнцу, которое Бог рассеивает над нами и так далее, – делает нас подобными тем девяти из десяти исцеленных прокаженных.

Неважно, в конце концов, молоды мы или стары, здоровы или больны. Господь дарует нам эту жизнь и предоставляет каждому человеку возможность спастись. И по сравнению с этой возможностью спасения и вечности любые земные несчастья не то, что ничего не значат, но не имеют права перевесить того, что мы ожидаем и во что мы верим.

Протоиерей Максим Козлов

Проповедь в Неделю 27-ю по Пятидесятнице, об исцелении скорченной женщины

Евангелие от Луки, 13:10-17

В одной из синагог учил Он в субботу. Там была женщина, восемнадцать лет имевшая духа немощи: она была скорчена и не могла выпрямиться. Иисус, увидев ее, подозвал и сказал ей: женщина! ты освобождаешься от недуга твоего. И возложил на нее руки, и она тотчас выпрямилась и стала славить Бога. При этом начальник синагоги, негодуя, что Иисус исцелил в субботу, сказал народу: есть шесть дней, в которые должно делать; в те и приходите исцеляться, а не в день субботний. Господь сказал ему в ответ: лицемер! не отвязывает ли каждый из вас вола своего или осла от яслей в субботу и не ведет ли поить? сию же дочь Авраамову, которую связал сатана вот уже восемнадцать лет, не надлежало ли освободить от уз сих в день субботний? И когда говорил Он это, все противившиеся Ему стыдились; и весь народ радовался о всех славных делах Его.

В сегодняшний день, дорогие братья и сестры, мы слышали с вами повествование апостола и евангелиста Луки об исцелении женщины, которая была в тяжком недуге, скрюченной, частично ли парализованной или какую-то другую болезнь претерпевшей. В таком состоянии невозможности распрямиться она пребывала на протяжении восемнадцати лет, и Господь, прикоснувшись к ней, исцелил ее. А затем, поскольку Он сделал это в субботу, произошла знаменательная беседа Его с начальником синагоги, который выразил недовольство тем, что это чудо было совершено в субботу, сказав слова, которые после стали нарицательными, о том, что шесть дней можно исцелять, а на седьмой день покоя нечего подобного рода дела переносить. Он был обличен Спасителем, Который засвидетельствовал, что сие толкование субботы люди подобные начальнику синагоги применяют строго к другим, считая, что покой субботы ради исцеления нарушен быть не может, но конечно, совершенно по-другому применяют к себе, ибо когда их животное нужно напоить, тут они не забудут его отвязать, довести до колодца, и это с их точки зрения покоя субботы не нарушит. И народ, убежденный словами Спасителя, той внутренней правдой, которая в них была, славил Бога и радовался.

О чем же нам говорит сегодняшнее краткое Евангельское повествование? Во-первых, вновь и вновь напоминает оно нам о том, что чудо может войти в нашу жизнь. Напоминает о том, что человек должен быть долготерпелив и не отчаиваться. Восемнадцать лет редко кто из нас ждет исполнения молитвы и чаемого. Через несколько месяцев, а иные и через несколько недель начинают унывать, говорить, что Бог их не слышит, что результата никакого нет ни от их молитвы, ни от их усилий, и лучше тогда вообще все это бросить, потому что жизнь без молитвы, без чаемого и без некоего стеснения себя ради упования получить от Бога то, что мы просим – эта жизнь проще. Пусть пример сегодняшней женщины, которая восемнадцать лет терпела болезнь и понятно по смыслу Евангелия, что не отчаялась, не впала в ропот и восстание против воли Божией, будет для нас примером того, как нужно относиться к скорбям и как нужно ждать встречи с Богом. Она, действительно, много претерпела, но и пережила исключительное – не только физическое исцеление, которое, конечно, было для нее исключительной радостью, но она пережила встречу с Богом живым, которая делает все до того бывшее в нашей жизни тяжелое и скорбное ничего не значащим. Точно так же, как для тех, кто достигнет блаженной вечности, земные скорби и страдания станут ничем, каплей в океане Божией любви и благости, к которой прикоснутся те, кто достигнет райского блаженства. И это тоже напоминание сегодняшнего Евангелия.

Впрочем, должны мы помнить и том, что чудо – это всегда встреча, как говорит один из богословов двадцатого столетия, двух свобод: свободы человека, который взыскует и свободы Бога, Который отвечает. Поэтому о чуде можно молиться и на него нужно уповать, но его нельзя запланировать. Нельзя сказать, что я прочитаю 124 акафиста, и чудо непременно произойдет, буду год заниматься сухоядением, и гарантирован тот или иной результат. Это уже не чудо будет, а магизм, магическое восприятие действительности, которое есть во внехристианских религиях, но к которому мы, будучи чадами веры Нового Завета, должны никак не прилепляться. Мы должны Бога просить, уповая на Его ответ, но помнить, что запрограммировать этот ответ никакими действиями мы не можем.

Второе, о чем должно сказать в связи с сегодняшним Евангелием. Конечно же, мы уже не раз читали этот отрывок и знаем те слова, которые были сказаны начальником синагоги. На чем они были основаны? Они были основаны на том, что он понимал заповеди закона Божия не так, как они были даны Священным Писанием, не в том смысле, как они содержатся в божественном откровении. Он понимал их как некую юридическую норму, которая, соответственно, как любая норма закона, может быть истолкована в связи с отягчающими или наоборот, смягчающими обстоятельствами. В статьях закона есть прописанные нормы, скажем, за воровство, и есть обстоятельства, при которых за это преступление посадят надолго и точно (сумма будет большая или по предварительному сговору это совершили, или рецидивисты этим занимаются), и есть обстоятельства смягчающие (первый раз, хорошая характеристика с работы, наличие пятерых детей или государственных наград), при которых срок могут дать условно. Это понятные обстоятельства, связанные с действием юриспруденции в человеческом обществе. Так вот заповедь Божия, это очень важно понимать, – не юридическая норма. Мысли о том, как ее можно истолковать к другому жестко и буквально, а к себе мягко, как я другого заповедью как дубинкой пристукну, а для себя напротив из нее подушечку сделаю для того, чтобы сидеть было мягче, навсегда пресечены сегодняшними словами Спасителя по отношению к начальнику синагоги. Об этом Спаситель решительным образом предупреждает. Это понятно. Но нужно в сегодняшнем Евангелии понять вот еще что. Спаситель говорит о соотношении естественного нравственного закона и церковных предписаний, даже предписаний, содержащихся в заповедях. Ибо исцеление страждущего есть исполнение того естественного нравственного закона, который одновременно запечатлен Богом и как исполнение высшей правды нашей жизни в двух главных заповедях – любви к Богу и любви к ближнему. А исполнение заповеди о субботе есть исполнение некоторого вторичного, важного, Богом же установленного, но по отношению к этому общему для всех людей нравственному закону уже частичного и ограниченного предписания. Поэтому всякий раз, когда в жизни человека случается коллизия между исполнением естественного главного, Богом вложенного в душу каждого нравственного закона и вторичных установлений более ограниченного содержания, мы должны прежде всего позаботиться о том, чтобы исполнить естественный нравственный закон.

К примеру, к вам пришел голодный человек, это почти абстрактный пример, но понятный. Например, вы на своей загородной фазенде пребываете, идет Рождественский пост, и вы думали, что уехали к себе на фазенду тихо помолиться и пожевать хлебушек с водой, растопленной из снега. Но пришел голодный человек и просит что-нибудь ему дать, а у вас есть только оставшиеся с до-постного времени котлеты замороженные. Можно с одной стороны начать думать так: «Я в Рождественский пост котлетами никого соблазнять не буду, ибо это есть грех и нарушение поста!» А с другой стороны, можно подумать о том, что человеку очень плохо, он не то чтобы помирает, но сильно голоден, и нет никакой другой еды, и я дам ему эти котлеты. И второе будет первенствовать над первым. И это так всякий раз, когда подобного рода коллизия встречается. Например, почти что в сегодняшнем Евангельском смысле, можно ничего не делать в воскресенье, пойти кафизмочку почитать, но если меня попросили помочь пол помыть человеку, которому помочь некому, все же надо пойти пол помыть, а кафизмочку почитать по обстоятельствам, если силы дальше будут, и так далее и тому подобное. Этот естественный нравственный закон первенствует в душе, и Господь сегодня об этом напоминает. В день субботы, установленный как день покоя Отцом Его Небесным, этот покой ради исцеления в течение восемнадцати лет согбенной женщины Он нарушает.

Впрочем, мы должны помнить о том, что только ради этого дозволяется смягчение и нарушение этих вторичных установлений – будь то содержащихся в Священном Писании, будь то в уставах церковных. Не потому, что нам так хочется, или мы как прогрессивные люди начала XXI века решили, что это можно уже не соблюдать: что пост был установлен поздно, в Византии, когда у них все было – и оливки были и фрукты, и морепродукты выпрыгивали в рот, а мы в России живем, и как мы можем все это соблюдать? Нет, это не дает права отмены и послабления для себя. Право отмены и послабления дается, если мы делаем это ради любви Божией к человеку. Тогда это главное становится превалирующим, как Спаситель нам явил в сегодняшнем чудесном исцелении.

Протоиерей Максим Козлов

Введение во храм Пресвятой Богородицы

Сегодня в Православной Церкви  один из двенадцати главных праздников года. Называется он Введение во храм Пресвятой Богородицы.

Это событие не описано в Евангелии, в Новом Завете, мы знаем о нем из Священного Предания.

В возрасте трех лет девочка Мария, родившаяся у престарелых Иоакима и Анны, была введена своим отцом в притвор ветхозаветного храма. И там произошло дважды необыкновенное. Сначала Она сама, без чьей-либо помощи смогла подняться по высоченным ступеням, а потом первосвященник совершил то, чего никак не мог и не должен был делать. Он ввел, во-первых, женщину, девочку, во-вторых, не священнослужителя, во Святая Святых, в то главное место ветхозаветного храма, куда он сам мог входить только раз в году после принесения особенных, полагающихся по закону Моисееву жертв. Это удивительное событие богословски истолковывается как встреча Божией Матери, которой предстоит носить во чреве Сына Божия, с Самим Богом.

Нам же оно напоминает о значении детского возраста и о значении храма в жизни человека. Не случайно родители, которые так бесконечно ждали ребенка и которые родили Марию в возрасте, когда ожидать этого было фактически невозможно, посчитали, что нет другого места, где можно сохранить ребенка в чистоте и в ограждении от мира, как дом Божий. 

Мы можем и должны понимать это расширительно — не только по отношению к той единственной и совершенно особенной девочке, но и по отношению к нашим собственным детям. Ответственный родитель, который задумывается не только о будущем образовательном цензе и социальном статусе своих детей, но и об их душе,  должен воспринимать период младенческого возраста и отрочества как главное время, когда он что-то может успеть сделать. Здесь не место для рассуждения о будущем выборе мировоззрения (человек все равно потом выберет мировоззрение сам), о том, что нужно испытать все (дай Бог не испытывать большинство из опытов современного мира), а просто нужно постараться напитать своего ребенка добром. Это добро каждый в меру своей веры, этики, мировоззрения может понимать по-разному. Для христианина, конечно, жизнь ребенка вне храма будет невозможной. Ценен опыт не формально дисциплинарного, но теплого искреннего научения молитвам, благочестию, радости церковной жизни — от затепленной вместе с мамой лампадки до посещения вместе с папой первый раз храма на Пасху, до освящения куличей, до холода крещенской воды. Все это запечатлевается в душе ребенка той благодарной памятью, которая годы спустя, в минуты жизненных испытаний и кризисов может оказаться опорой, на которой человек выстоит. 

Для человека, не живущего церковной жизнью, опорой доброты может стать столь недостающее нашим детям искреннее общение с родителями. Вечернее чтение дома. Вспомним, когда мы последний раз не сажали детей к телевизору, а открывали книжку и садились вместе с ними почитать. Важно не обслуживание их материальных нужд гаджетами, а открытие им души, лучше просто поговорить со своим ребенком, пока он еще склонен и способен с тобой разговаривать.

В три года Дева Мария, напомню, была введена в дом Божий. Не пропустим это время — потом может оказаться слишком поздно.

Безусловно, сегодняшний праздник — это еще и еще раз, многократное напоминание нам: главное совершается в душе человека. Не во внешнем мире, не через административные преобразования, изменения истории, а в душе человека. Маленькая девочка, всходящая по ступеням Иерусалимского храма, не замеченная никем, кроме родителей и первосвященника, самого узкого круга лиц — участников события, да будет всем нам укреплением в том убеждении, что не внешними катаклизмами, не решениями закулис и власть предержащих века сего, но состоянием души каждого конкретного человека определяются и итог его жизни, и судьбы мира.

Протоиерей Максим Козлов

4/12/2012 год.

Проповедь в Неделю 26-ю по Пятидесятнице, о безумном богаче

Евангелие от Луки, 12:16-21

И сказал им притчу: у одного богатого человека был хороший урожай в поле; и он рассуждал сам с собою: что мне делать? некуда мне собрать плодов моих? И сказал: вот что сделаю: сломаю житницы мои и построю большие, и соберу туда весь хлеб мой и всё добро мое, и скажу душе моей: душа! много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись. Но Бог сказал ему: безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил? Так бывает с тем, кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет.

Сегодня, дорогие братья и сестры, мы слышали с вами короткий рассказ святого апостола и евангелиста Луки еще об одном богатом человеке. Недавно мы слышали о богаче, который смотрел из своей кареты на лежащего у его дома Лазаря, сегодня мы слышим о богатом человеке, которого Христос называет безумным, который гибнет, и, как сказано в выводе сегодняшнего Евангелия, не в Бога, а в себя богатеет.

О чем сегодняшнее Евангелие? В чем состоит его грозное предупреждение? Сегодняшняя притча, в отличие от большинства подобного рода притч Спасителя, не содержит положительной альтернативы. Если в рассказе о другом богаче рядом с ним мы видим Лазаря, если в притчах о Царствии Небесном наряду с погибающими мы слышим и о спасающихся, то сегодня мы слышим только о том, кто гибнет. Казалось бы, сегодняшняя притча звучит как некая критика рыночной экономики или общества потребления. Я думаю, сегодня очень многим хотелось бы именно так ее прочитать. Человек, описанный здесь, живет по принципу того, как существует сегодняшняя экономическая модель: он зарабатывает некоторые деньги и естественно, думает о том, как их вложить дальше в дело, потому что иначе они пропадут или роста не будет. Если перевести повествование из реалий евангельской эпохи в наше время, то можно пересказать его примерно так. Жил-был человек, который вполне удачно вложил свой капитал в акции, предположим «Газпрома» или еще какой-нибудь правильной компании. Получил очень хорошие деньги, и теперь понимает: чтобы они не пропали, нужно их в очередной раз правильным образом вложить, расширить свои счета (то, что называется в Евангелии хранилищами). Одновременно он предполагает, как это сделать наиболее правильным образом. К примеру, приобретает что-нибудь в Англии: футбольный клуб или какую-нибудь недвижимость. Собственно, так же на его месте поступило бы огромное количество людей его социального статуса сегодня. Получив достаточно серьезный доход, они бы подумали об акциях, инвестициях, вложениях, которые нужно сделать для того, чтобы не потерять приобретенное и для того, чтобы дело, которым они занимаются, расширялось.  Он предвкушает, как ему будет хорошо жить с этими и еще большими деньгами, как подорожает нефть, а еще лучше, как подорожает газ. Ему предстоит только радость, только веселье, только приятные жизненные перспективы хотя бы в каком-нибудь хронологически представимом отрезке времени. И вот такому богачу Господь говорит: «Безумный, что ты делаешь? Завтра душу твою от тебя заберут, и все эти твои миллионные счета, яхта, острова и футбольные клубы тебе уже совершенно не пригодятся. Ты будешь предстоять там, где никак это тебе не поможет». Далее Христос прямо говорит, что там, где человек полагает свое богатство, будет и его сердце, и что именно так происходит с теми, кто богатеет для этого мира, а не для Бога богатеет.

Но Евангелие, конечно, не критика полит-экономических систем, и как бы кто ни пытался увидеть в Евангелии апологию того или иного социального строя или, тем более, призыв к тем или иным революционным изменениям, этого в Слове Божием решительно нет. То, чему учит Христос Спаситель, и то, чему всегда учила Церковь – есть некое высветление изнутри, наполнение другим содержанием того, что само по себе спасительным быть не может.

С другой стороны, сегодняшний отрывок может быть прочитан как предупреждение о скором течении жизни, о том, что не нужно быть настолько неблагоразумным, чтобы забывать о смерти, о том, что сегодня мы живы и здоровы, а завтра неизвестно, что случится. И опять же, нынешнее время, как никакое другое, по крайней мере, на нашей памяти, напоминает нам о реальности подобного рода скоропреходящести земного существования. Думаешь поехать в Петербург на поезде на какой-нибудь концерт или мероприятие – а поезд не доедет. Думаешь куда-нибудь вылететь, а уже моджахед положил бомбу, думаешь проехаться в метро, а там бежит человек с автоматом, кричит: «За Сирию!» и стреляет в вас. И, будучи сколько-нибудь благоразумными трезвомыслящими людьми, мы должны понимать, что если это случилось в других больших городах, то мы никак не застрахованы от того, что это не случится у нас, и что скорее всего, мы-то как раз и на очереди, что вряд ли Москве миновать подобного рода столкновений, а уж кто там окажется – кто может рассчитать, кто может знать? Мало ли чего в жизни может произойти. Думаешь веселиться, а найдут тебя завтра обгоревшим трупом.

Это напоминание о скоропреходящести бытия для христианина полезно, но, конечно же, не только к этому сводится смысл Евангельской притчи. Ведь и без нее верующему человеку понятно: «блюдите, како опасно ходите». (Еф. 5: 15) Мы должны быть готовы дать ответ об уповании нашем каждый день нашей жизни. Как в храме Постом, а в по уставу церковному на полунощнице звучит, «се Жених грядет в полунощи, и блажен раб, егоже обрящет бдяща, недостоин, егоже обрящет унывающа». Да и просто человек, не склонный зарывать голову в песок, не забудет о том, что наше пребывание на земле конечно.

Сегодняшняя притча о других, не так очевидно лежащих на поверхности вещах. О том, что грехом является не богатство как таковое, а соединение с ним своего сердца. О том, что так бывает с теми, кто в этот мир, в себя, в это земное существование, а не в Бога богатеет. То есть те, кто сопрягает свое существование, свою надежду с той жизнью, которая благодаря моим действиям, успехам, усилиям, стечению обстоятельств, еще чему бы то ни было, лучшая, счастливая, хорошая начнется у меня завтра. Ибо главная ошибка сегодняшнего богача была даже не в том, что он приобретал, за это его Евангелие не осуждает, и каких-то других упреков не ставится ему в сегодняшнем тексте Священного Писания, а в том, что он свою надежду сопрягал с той его жизнью, которая начнется, когда он нынешние житницы разорит, завтрашние построит и вот уж тогда заживет в полную меру хорошо и счастливо. Это отодвигание главного в жизни человека на то, что случится завтра, послезавтра, через год, на пенсии, когда дети вырастут, когда я займу соответствующую должность и так далее и тому подобное – есть та главная опасность, о которой предупреждает сегодняшняя притча. Если человек готов, как ветхозаветный праведник Иов, сказать в любой момент: «Бог дал, Бог взял; да будет имя Господе благословенно» (Иов, 1:21), то ему богатство – не обременение и не гиря на ногах, которая не позволит подняться в Царствие Небесное. Однако, если, пусть не на уровне сознательного проговаривания, а в бессознательных, но отчетливых внутренних ориентирах человек живет только земными приоритетами (хотя и помнит о вечности, заповедях, Евангелии), то Небо ближе, как поет Борис Борисович Гребенщиков, ему не становится. Если оставлять Небо на потом, то Неба не будет вообще никакого.

В другом месте Евангелия Господь говорит: «Довлеет дневи злоба (забота) его». (Мф, 6:34). Для сегодняшнего твоего существования достаточно забот и попечений бытования сегодняшнего. Это слово нужно понимать именно не в приземлено-практическом смысле, что нельзя планировать, какую пищу я приготовлю завтра, или куда собираюсь поехать в отпуск, или как мне пойти в магазин. Смысл совсем другой. Принципиальным образом все важнейшее происходит с тобой сейчас. Христианин – это не тот, кто бессмысленно сожалеет о том, что прошло мимо в прошлом, не раскаивается в своих грехах, а бессмысленно сожалеет о пропущенных или кажущихся ему возможностях, и не тот, кто живет иллюзиями о том, что может наступить завтра, послезавтра, через год или через десять лет, а тот, кто сегодня данный ему Богом день, единственную реальность, которая есть в нашей жизни  воспринимает как самый главный день в своей жизни, потому что вчера ушло, ты его уже не изменишь, и цена ему определится сейчас, а завтра неизвестно, наступит ли, будущего, может быть, и нет никакого. Для нашего спасения по-настоящему есть только сегодня с точки зрения отношения ко всему, что я совершаю: к исповеди, потому что каждая исповедь должна быть такой, как если бы я исповедовался в последний раз в жизни, а не так, что я сегодня что-то такое скажу, а потом, когда придет время, то и серьезно «докаюсь», и в отношении к людям, с которыми я сегодня общаюсь. Как сказано было одним из древних святых, есть те люди, которые являются для твоего спасения важнейшими. То, что ты им сегодня скажешь, то, как ты им ответишь или нет, как ты улыбнешься или разгневаешься на тех, с кем ты сегодня общаешься – это главное для твоего спасения, а не то, что ты предполагаешь, разорив сегодняшние житницы и построив завтрашние, сделать через какое-то время, ибо ты не знаешь, никто из нас не знает, есть ли у нас это время. Самый важный человек в твоей жизни – это тот, с которым ты теперь разговариваешь. Самое главное дело в твоей жизни – это то, которое ты сейчас, сегодня, здесь можешь сделать.

Отсюда следует, что сегодняшнее Евангельское чтение – Божий призыв жить по правде сегодня и здесь, проживать достойно пред Богом, ничего и никогда с точки зрения вечности и спасения не откладывать на завтра и помнить, что есть только настоящее – то единственное, что соприкасается с вечностью и является для нас мостом в вечность. Собственно, вечность, как говорят некоторые отцы и учителя Церкви, и есть бесконечное благое настоящее, то, о чем можно сказать словами поэта и философа: мгновение, которое становится настолько прекрасным, что обымает собою все, везде и всегда. И тогда не опасным окажется богатство. И тогда я буду его распорядителем, а не дурным владельцем, которого оно связывает. И тогда я смогу не прилепиться греховным образом ни к профессии, ни к творчеству, ни к людям, ни к чему бы то ни было другому, если буду помнить, что завтрашнего дня, может быть, у меня и нет.

Я думаю, что большинство из нас знает поучительный, хороший по заложенным там смыслам американский кинофильм «День Сурка», где речь идет о подобного рода остановке времени, о необходимости прожить день таким образом, чтобы можно было продолжить жизнь дальше, чтобы она шла непогрешительно. Но в реальности, в отличие от кино, подобного рода повторов не бывает. Нам не дано шансов пять-десять тысяч раз повторить один и тот же день, нам дается каждый день как шанс на сегодня. Постараемся воспользоваться им с пользой для души, а не для вечной погибели.

Именно об этом, об этой возможности, долге, праве и ответственности нашу сегодняшнюю жизнь сделать приводящей в жизнь вечную и говорит сегодняшнее Евангелие.

Протоиерей Максим Козлов

Проповедь в Неделю 25-ю по Пятидесятнице, о милосердном самарянине

Евангелие от Луки, 10:25-37

И вот, один законник встал и, искушая Его, сказал: Учитель! чтó мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?

Он же сказал ему: в законе чтó написано? кáк читаешь?

Он сказал в ответ: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя.

Иисус сказал ему: правильно ты отвечал; так поступай, и будешь жить.

Но он, желая оправдать себя, сказал Иисусу: а кто мой ближний?

На это сказал Иисус: некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался

разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва

живым.

По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо.

Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо.

Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился

и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем;

а на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе.

Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам?

Он сказал: оказавший ему милость. Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же.

Притча о милосердном самарянине наверняка относится к числу тех евангельских текстов, которые знает большинство из вас. В западном мире есть даже общество милосердных самарян, которые занимаются разного рода филантропической социальной деятельностью.

Часто бывает так, что этот сюжет при понимании его правильности вызывает у нас легкую зевоту: да, конечно, все хорошо, но можно больше не говорить об этом сегодня? В этой связи я бы хотел сказать только о двух аспектах, связанных с сегодняшним евангельским рассказом.

Первый, от которого никогда нельзя уйти, а в наше время в особенности. Христос в ответ на вопрос о том, кто является ближним человеку, в качестве примера настоящего ближнего, который сумел деятельно послужить другому милосердной любовью, описывает религиозного и этнического врага, ибо самаряне по отношению к иудеям были религиозными и этническими врагами. И тем более неприятными, что когда-то, до разделения иудейского израильского царства, верили в одного Бога и когда-то происходили из одного этнического корня. Известно, что то, что происходит с ближайшими соседями, волнует нас и раздражает куда как больше, чем то, что происходит на другом конце планеты. И вот именно такой человек, а не священник, не церковнослужитель, не правоверный иудей представлен примером настоящей меры отношения к врагу в том числе, да просто к любому человеку, попавшему в беду.

Второе, о чем скажем в связи с сегодняшней притчей, состоит в том, что единственный ответ на вопрос, кто является для меня ближним, может быть дан только такой, как в этом рассказе. Нельзя идти путем отсечения одних, вторых, третьих, десятых из категории ближних, нужно идти путем обретения ближних через то, что я для этих людей сделаю. И другого ответа Христос верующим в него не предлагает.

Тому, что это не скучная добродетель отчетов о социальной работе или филантропической деятельности, есть множество примеров в церковной жизни и в истории христианской Церкви. Прмведу только один, связанный со святым, при котором Иоанн Мосх написал книгу «Луг духовный» – патриархом Александрийским Аполлинарием.

Событие произошло в шестом столетии от Рождества Христова. Аполлинарий узнал, что некогда преуспевавший, богатый, в соответствующем социальном статусе находящийся молодой человек, сын благочестивых родителей сенаторского сословия, в силу разного рода несчастных обстоятельств обеднел и почти обнищал. У него есть семья, дети, и теперь он вынужден перебиваться случайной поденной работой, так что почти не находит средств к пропитанию.

Проходя по улицам Александрии, святой Аполлинарий несколько раз видел этого молодого человека, и сердце его сжималось от жалости. Как у нас, бывает, сжимается, когда мы видим всякого рода несправедливости этой жизни. Но, в отличие от большинства из нас, у Аполлинария затем последовало действие. Он позвал казначея Александрийской Патриархии и сказал ему: «Обещаешь ли мне, что никому не расскажешь то, о чем я тебя сейчас попрошу?» Тот пообещал, хотя, как мы понимаем из книги, не вполне сдержал свое обещание. «А тогда, – сказал патриарх, – вот что сделай: напиши расписку о том, что будто бы я взял пятьдесят номизм (эти деньги по тогдашнему времени составляли почти что состояние) у отца этого юноши, Макария, десять лет назад. Я распишусь в том, что я эти деньги должен». Казначей послушался своего патриарха. Тот взял расписку, посмотрел на нее и сказал: «Знаешь что? Мы тут пишем, что это было десять лет назад, а бумага совсем новая. Положи ее в мешок с пшеницей, как следует походи по нему, пусть день-другой она в этом мешке полежит и тогда подойдет». Через два дня они возвращаются к этому разговору. Патриарх Аполлинарий, посмотрев на бумагу, сказал: «Теперь подходит. Сделай вот что: возьми эту бумагу, пойди к тому молодому человеку, сыну покойного Макария, и скажи ему, что ты за вот такую-то сумму денег можешь дать ему бумагу, которая выручит его из всех его бед. Но только ни в коем случае не говори, что отдашь ее задаром, и делай вид, что ты это делаешь не вполне охотно».

Казначей пошел к молодому человеку, сделал все примерно так, как ему повелел патриарх. Молодой человек сказал: «У меня нет никаких денег, я тебе ничего не могу дать». «Но, – сказал казначей, – тогда, когда с помощью этой бумаги ты разбогатеешь, ты мне обязательно вернешь. А сейчас напиши расписку, что ты мне потом дашь эти деньги». И отдал ему эту фальшивую расписку.

Обрадованный юноша бежит в патриархию. Патриарх Аполлинарий делает вид, что крайне недоволен и не верит. Говорит: «Ну, что это за бумага? А почему ты не приходил на протяжении десяти лет? Я не помню, чтобы я такую расписку давал». Тот бледнеет, краснеет, впадает опять в отчаяние, начинает просить уже хоть сколько-то. А патриарх будто бы неохотно соглашается. «Оставь мне, я подумаю, приходи через неделю». Через неделю опять имеет вид как бы не склонный соглашаться, долго-долго заставляет себя уговаривать, потом говорит: «Но только ты со Святой Церкви не бери проценты, которые накопились за эти десять лет». И выдает молодому человеку эти пятьдесят номизм.

И, как говорится в этом рассказе Иоанна Мосха, между тем, как Бог помог молодому человеку через милосердие святого мужа, что он поднялся из столь бедственного состояния и не только вернул все прежнее, но и превзошел и родителей своих и богатством, и капиталами, вместе с тем все это принесло ему и великую духовную пользу.

Вот какая дивная может быть добродетель, не скучная, не пресная и не мещанская, настоящее милосердие, если видеть другого человека и постараться ему оказаться ближним так, как много веков назад ему оказался ближним Александрийский патриарх Аполлинарий.

Протоиерей Максим Козлов

Нужно оставаться христианином на дороге

Третье воскресенье ноября – Всемирный день памяти жертв дорожно-транспортных происшествий. Святейший Патриарх Кирилл призвал всех православных христиан молитвенно помянуть погибших. Сегодня мы публикуем проповедь настоятеля храма Максима Козлова перед заупокойным богослужением.

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!

Дорогие братья и сестры! Сегодня, по благословению Святейшего Патриарха Кирилла, во всех храмах нашей первопрестольной столицы совершается поминовение людей, которые погибли в дорожно-транспортных происшествиях. Это сухое словосочетание, но мы подумаем не об этом словосочетании, а о жизни и смерти.

Сегодня день, когда во всем мире внимание и память каждого человека привлекается к тому, как трагически много людей гибнет в ситуациях, связанных с дорожным движением. Вы знаете, что на нашей Родине это одна из главных причин смертей. Больше 30 тысяч человек в год гибнет на дороге, а сколько еще лишается здоровья на всю оставшуюся жизнь. «Тридцать тысяч в год» может звучать абстрактно — но это девяносто человек в день. Это едва ли не половина тех, кто здесь стоит. Каждый день. Понятно и очень правильно, что Святейший Патриарх призвал и благословил нас молиться о тех, кто гибнет на дороге.

У нас есть сейчас основания подумать и сказать нечто о нашем осознании себя православными христианами и о нашем христианском поведении в этой столь привычной для каждого из нас ситуации — в ситуации дорожного движения.

Начнем, может быть, не с такого трагичного случая, как ДТП. Первое, что естественно приходит на ум, но что мы далеко не всегда используем, — неважно, те из нас, кто приехал сюда на автомобиле, или те, кто добрался сюда общественным транспортом. Дорога — это в ситуации конца ХХ века и начала XХI — одна из лучших возможностей в школе молитвы. Собственно, где сейчас удобнее всего молиться и где каждый день, при всей нашей занятости, Господь дает человеку возможность молиться? Конечно, в дороге.

Каждый священник знает и почти каждый из нас жаловался на исповеди, что у нас нет времени молиться. Говорят: я так устаю, что не могу пяти минут оторвать ото сна утром, и как только я встаю, мне нужно ехать на работу или учебу; я прихожу вечером, и после домашних попечений я сэкономлю время, конечно, на молитве, а не на чае и не на телевизоре, и поэтому у меня нет возможности молиться. Хорошо, там — нет. Но каждый из нас, кроме прикованных к ложу болезни или матерей, сидящих с грудными младенцами, каждый день проезжает ту или иную дорогу. Давайте спросим себя: молимся ли мы в это время? Или глазеем по сторонам, читаем о распродажах, или, что еще хуже, вперяемся в кого-либо из спутников противоположного пола с разного рода помышлениями? Чего только в голову не приходит. А ты в дороге — молись. Это первое, как мы можем себя в этой ситуации проявить православными христианами.

 Второе, может быть, скорее относится к тем, кто за рулем, но и к пешеходам тоже. Часто говорят: как люди меняются, сев за руль! Буквально сегодня мы читали о гардаринском бесноватом и о том, что произошло со стадом свиней. Иногда посмотришь, что происходит хотя бы в центре города, на Моховой улице, — стадо свиней, только севших в металлические оболочки. Но мы-то, православные христиане, должны и здесь отличаться. Например, есть человек, который в обычных ситуациях не позволяет себе никаких недолжных выражений — он же приличный человек, культурный, как он может в обществе выразиться нецензурно или оскорбительно. Но тот же самый человек, сев за руль, когда у него произошло нечто, слегка его огорчившее, — его потеснили на дороге, обогнали — какой поток эпитетов и любви по отношению не к железкам, а к людям, которые его окружают, он изольет! Совместимо ли это с тем, что мы исповедуем как нашу веру, приемлемо ли для православного христианина?

Элементарные вещи, которые называются правилами дорожного движения, на самом деле соответствуют делу воспитания нас в духе заповедей: пропусти другого человека. Пропусти, не считай, что ты лучше него и что тебе больше нужно. Остановись, когда видишь, что другой (пусть неправильно, не так и не тогда) делает что-то: дорогу ли переходит или едет вопреки знаку. Пусть он сам за это ответит. Ты же не доказывай своей правоты, пропусти его, прояви себя христианином. И это будет воспитание души для жизни вечной.

Точно так же воспитанием для Вечности будет поведение человека, который идет пешком и не позволит себе со своим ребенком перейти дорогу перед автомобилем. Он подумает о водителе, которого может сделать невольным убийцей. Ладно, ты не думаешь о своей жизни, — подумай о жизни другого человека, которому дальше жить с тем, что он становится невольным убийцей или калечит тебя. Не потому, что он виноват, а потому, что тебе захотелось обойти автобус с другой стороны. Это также для христианина может стать тем, что ведет нас к Царствию Небесному или от него отвращает.

Один опытный старый священник рассказывал мне следующее. Когда ему люди жаловались на дух немирности или другие приключения за рулем, или необязательно даже жаловались, а просто он знал, что они водят машину, — он говорил им: «Хорошо, просите у меня епитимьи — дам вам епитимью». Думаю, не как епитимью, но как задачу на ближайший Рождественский пост наряду с другими, каждый из нас может предложенное этим священником себе поставить. Соблюдай правила дорожного движения полностью. Не нарушай их сознательно. Не только тогда, когда ты знаешь, что вблизи стоит представитель ГИБДД, но и когда его рядом нет. Тут прочерчена двойная сплошная линия — и я ее не перееду. А то обычно — если пост ДПС стоит, я не перееду, а если его нет — так тут такой удобный переулок!

Нужно принять это в качестве школы терпения, смирения и аскезы. Как бы ни хотелось для удобства поступить так, как хочется, даже если очевидным образом никакого взыскания за это не будет, — сделай не так, как хочется, а так, как положено. То же относится и к пешеходу. Не перейди в пятнадцати метрах от храма, а дойди до перехода и перейди там. Сделай и другие элементарные вещи — это будет школа аскезы, которая душу человека может приблизить ко спасению, если мы отнесемся к этому по-христиански и серьезно.

Еще один момент — преодоление взаимной враждебности. Эта враждебность, прямо как в песне Высоцкого, появляется в зависимости от того, идет ли человек пешком или едет на автомобиле. Инстинкты естественного человека сразу меняются, если он садится за руль. Постарайся не возненавидеть того автомобилиста — даже на пять минут не возненавидеть, — который, проезжая по луже (может быть, вовсе не потому, что он хотел тебя оскорбить), облил тебя из лужи московской грязью. А если ты за рулем, не обижайся на пожилого человека, который замахнулся на тебя палкой и не желает пропускать тебя на переходе, хотя ему красный светофор, а тебе зеленый. Пропусти старого человека и нестарого — тоже пропусти. Не обижайся, не возненавидь его, не почувствуй себя вправе — и это будет победа христианина.

Есть еще одна ситуация, с которой каждому из нас дай Бог никогда не столкнуться, но которая, тем не менее, в жизни каждого человека может случиться. Бывает так, что или мы, или наши близкие могут пострадать или даже погибнуть — и именно об этих людях мы молимся сегодня — в результате того, что сухо называется дорожно-транспортными происшествиями. У нас были прихожане, которые так погибли. И следует сказать: подвигом любви для христианина будет не искать мести тому человеку, который это допустил. Будь пострадавший твой сын или твоя мать, будь это твой муж или любимый твой человек, не ищи возмездия тому человеку. Господь иногда дает и такую возможность вырасти в полную меру христианской жизни. Не требовать справедливости, не настаивать, если это произошло с моими близкими: пусть все будет по закону, пусть он сядет в тюрьму, пусть ему будет навсегда плохо. Постараться сердце свое расширить до того, чтобы простить или, по крайней мере, если не можешь простить до конца — не требовать никакого возмездия никогда. Это не с каждым может случиться, но каждый должен готовить свое сердце к тому, чтобы не оказаться искателем мстительной справедливости. От таких искателей никому не хорошо, и от этой так называемой справедливости никому в этом мире теплее не становится, и не дай нам Бог ее искать.

Подумавши об этом — а каждый применительно к себе, может быть, и о многом другом, — сейчас отнесемся к краткой литии, которую будем совершать, не как к чему-то, о чем можно улыбнуться: мол, нам священноначалие предлагает помолиться еще о чем-то, что записано в мировом светском календаре. Но отнесемся к этому как к чему-то, на что наше христианское сердце может отозваться в молитвенном движении, и поблагодарим Святейшего Патриарха за то, что такие поводы посмотреть на мир вокруг себя и свою молитву туда действенно направить он нам дает и, даст Бог, будет давать и дальше в нашей жизни. Аминь.

Проповедь в день памяти бессребренников и чудотворцев Космы и Дамиана Асийских

Сегодня, дорогие братья и сёстры, Святая Православная Церковь совершает память двух древних святых: бессеребренников и чудотворцев Космы и Дамиана Асийских. О них сохранилось житие тоже очень древнее, написанное, вероятно, вскорости после их кончины в Византии. Жили они на рубеже той эпохи, когда гонения на христиан уже кончились, но много ещё было язычников. И их семья была смешанная, каких тогда было немало: отец их был язычником, а мать их Феодотия была уже христианкой. Житие очень трогательно и очень глубоко, хотя и в кратких словах повествует об их подвиге, и вообще даёт нам массу полезных замечаний о христианском отношении к жизни, к смерти, к тому, что нас окружает.

В самом начале их жития есть такой рассказ, что отец их умер вскоре после их рождения. Это было с одной стороны огорчительно, плохо, тяжело. А с другой стороны, было хорошо, потому что тем самым мать их не имела затруднения растить их христианами. Вот взгляд составителя жития на смерть и на жизнь не как на само по себе что-то важное: подольше прожить или еще что-то, а как на то, насколько это связано с жизнью вечной. И так прямо и говорится, что хотя она потом была вдовой и всю жизнь дальнейшую посвятила детям (кстати, она тоже причислена к лику святых за подвиг материнской любви), но сама по себе эта мирская скорбь оказалась для неё и для детей благом.

Братья Косма и Дамиан были небедными людьми, не то, чтобы они относились к каким-то низшим слоям общества. Получили достаточное образование, и, как мы бы теперь сказали, это было и общее образование, и специальное: медицинское. Решили посвятить себя медицине. Они помимо того, что были братьями, были очень дружны. Между ними было какое-то внутреннее родство душ, то, что называется дружеством, полной внутренней открытостью друг другу. И они дали друг другу в начале своего профессионального и почти в начале жизненного пути такую клятву, обет. Обет этот вот в чём состоял. Они сказали, что никогда не будут брать денег, вознаграждения за те услуги, которые оказывают, за медицинскую помощь. Повторю, они были не нуждающимися, в общем-то. И даже такое было условие, что если кто возьмёт деньги, тот в таком случае вместе не будет похоронен с другим братом. И так они будут разлучены хотя бы если не  этой жизни, то за её порогом. Понятно, что за этой клятвой стояло что-то глубже: имелось ввиду, что вряд ли и в Вечности они будут вместе, если они клятву эту нарушат. Итак, они, поклявшись, стали лечить людей многих-многих и от разных болезней: и от физических болезней, и от психических болезней, и со временем им дал Господь дар помогать бесноватым, и тех они тоже лечили. Это продолжалось много лет. При этом, что интересно, пожалуй, из всех древних целителей только о них так подробно говорится: они кроме того, что лечили людей, были ещё ветеринарами, они лечили ещё и животных, они их как-то жалели очень. Есть трогательное повествование в житии, как они одного верблюда вылечили. Потом этот верблюд нам ещё припомнится. По обычаю Востока, старое животное выгнали просто куда-то за стан, в степь или в полупустыню, чтобы оно там само по себе умирало. Видимо, на мясо и на что-либо другое он был не нужен, и его выгнали. Косма и Дамиан шли мимо по какой-то дорожке, увидели этого верблюда и пожалели. Пожалели, остановились, помолились, какую-то ему сделали операцию, каких-то ему дали травок, и верблюд этот ожил. И оказалось, что, хотя он был и старый, но не такой уж немощный, и проживёт он ещё довольно много лет после этого. И других животных всяких они лечили, то есть у них было сердце милующее даже на тварей Божиих, и ни за что не брали денег. Но вот незадолго до смерти, когда они были уже немолодыми людьми, хотя они и не старыми умерли, возникла такая у Дамиана коллизия. Вылечил он одну богатую женщину. Как женщины богатые, они же всё время хотят вознаградить, врачей уж и подавно, и она уж ему и так, и сяк, хочет что-то дать, он не берёт. Она говорит: «Хорошо, вот тебе три золотых монеты», не знаю, динария или ещё каких-то. Он говорит: «Да нет, я вообще никогда денег не брал». Она говорит: «Нет, я тебе их даю, потому что если ты откажешься, ты откажешься их принять во имя Святой Троицы». Она хитрая ещё была такая, поставила Дамиана в очень трудное положение. Не взять, значит во имя Святой Троицы откажется деньги брать. Он подумал и решил, что нет, он скорее обет нарушит, но что-то во имя Святой Троицы отказаться он не смог и деньги эти взял. Ну и конечно, враг рода человеческого, как лев рыкающий (1Пет:5:8), уже увидел повод для того, чтобы многолетний подвиг любви дружеской и братской разрушить. И как-то, житие не говорит, как, но как-то это Косме стало известно. И он страшно на брата обиделся. И он сказал ему: «Всё, дальше мы порознь будем ходить и лечить. И, как ты помнишь нашу клятву, раз ты обет нарушил, я буду один лежать, тебя со мной не положат». Он махнул рукой, ушёл, и они расстались. Очень скоро после этого Косма умирает своей смертью в средние годы. Его хоронят с любовью, с благодарностью как врача безмездного, как целителя. А потом, через некоторое время, хотя прошло сколько-то, не то, что совсем сразу, может быть, несколько лет прошло, умирает Дамиан. А где Косму похоронили неизвестно, в другом месте они где-то расстались. Люди начинают думать: «Ну надо же найти, они же всю жизнь были вместе…» Кто-то вдруг вспоминает: «Ну, Дамиан же взял три монеты. И Косма завещал его вместе не хоронить, потому и ушёл. Давайте ему рыть могилу где-то, где он умер и там похороним. Мы всё равно ему благодарны, но нельзя и обеты преступать, в общем-то». И тогда совершилось удивительное событие, которое, если не иметь детской простоты веры, будет казаться каким-то фольклорным повествованием, что это так в сказках бывает, а если иметь детскую простоту веры и знать, что есть Бог, творящий чудеса, и там, где Он хочет, побеждаются все и всяческие законы, то тогда это будет свидетельством силы Божией в этом мире. Пришёл этот верблюд, которого они вылечили. И вопреки законам естества, повторим слова канона Андрея Критского: «Идеже хочет Бог, побеждается естества чин» (Если этого Бог желает, преодолеваются законы природы), верблюд заговорил человеческим голосом: «Нет, я знаю, где могила Космы. Берите Дамиана, грузите его на меня, и я отвезу его к той могиле». И они отвезли. И пока они шли, тот же верблюд им рассказал о том, что Косме было особое от Бога откровение, почему брат его это сделал. И он в душе с ним помирился. Но чтобы брат его прошёл подвиг до конца, никак ему этого не показал. Вот такая была высота подвига. В душе помирился, а видимым образом не выразил, для того, чтобы на душевное и человеческое всё не перевести. А всё, что у них было до того возвысить даже до того союза, который может быть у них в Вечности. Этот верблюд принёс его на место могилы, Дамиана похоронили вместе с Космой. Были всякие другие знамения, из которых было понятно, что им вместе лежать – это воля двух братьев. И потом было много-много чудес, часть из них было записано уже в их византийском житии. Тогда было принято на могилах святых заводить книги специальные, их вёл епископ. И когда происходило какое-то чудотворение на мощах мучеников или святых, то производилось некоторое расследование. Если оно было достоверным, оно записывалось. И вот несколько таких древних свидетельств в этом житии тоже приведены: и про человека, у которого был рак, и про бесноватого, и другие, а потом уж понятно, сколько много было. И с тех пор Косма и Дамиан почитаются как одни из великих врачей целителей, бессеребренников, и мы поминаем их в том числе и на Таинстве Соборования, когда читаем молитву, обращённую ко Господу нашему Иисусу Христу и поминаем всех врачей, которых мы призываем как помощников для наших телесных и душевных недугов. А на Руси они стали почитаться ещё как покровители учителей. Это может показаться непонятным, они к учительству не имели никакого отношения. Но дело в том, что в день их памяти, 14 ноября (1 ноября по старому стилю) в «Великих Минеях» святителя Макария, митрополита Московского читалось слово о наставлении к учителю. О том, «каким должно учителю быти». Профессора и доценты, почитайте, найдите Четьи-Минеи хотя бы в электронном виде и почитайте, какому должно учителю быти. Это поучение читалось в день памяти Космы и Дамиана, и поэтому народное благочестие стало воспринимать их как покровителей «добре учительствующих», заботящихся не только о том, чтобы побольше информации впихнуть в головы школьников или студентов, но и как душу их воспитать для Вечности. Вот таких дивных угодников Божиих прославляет сегодня Святая Церковь.

Иногда, только несколько раз в году я стараюсь напомнить вам повествование из Четьих-Миней, житий святых даже в воскресный день. Для того, чтобы, вновь не знаю, с какой степенью успеха, но вновь и вновь призвать: читайте не журналы и газеты, а Четьи-Минеи. Ну бросим мы забивать свою голову тем, что сегодня есть, а завтра уже исчезнет. Ну хорошо, понятно, что есть такая дисциплина – журналистика, кто-то ей деньги зарабатывает, но цена этому всему неделя. Через неделю уже это этого всего ничего не останется, а жития – это то, чем люди тысячу лет могут назидаться, полторы, больше того, то есть это всё сокровище неоскудеваемое, которое переходит из рода в род. И вот постараемся мы к этому сокровищу душу свою прилеплять. И там есть вот такие маргариты, как и сегодняшнее повествование о великих древних угодниках Божиих, теплых за нас молитвенниках, предстателях, целителях Косме и Дамиане Асийских и матери их Феодотии.

Аминь.

Протоиерей Максим Козлов

Проповедь в Неделю 23-ю по Пятидесятнице. О гадаринском бесноватом.

Евангелие от Луки, 8:29-39

У нас может возникнуть вопрос, если мы читаем Евангелие с достаточной степенью внутренней открытости и смелости: а почему эти два человека оказались в таком состоянии? Ведь Евангелие не говорит определенно – да и в других случаях Христос часто избегает прямолинейных оценок – так, что они в этом состоянии потому, что грешнее других, что из всех жителей их селения только эти два человека были настолько плохи, что им последовало такое страшное наказание одержимости бесами. В другом месте Евангелия Господь говорит о том, что те, на кого обрушился столб во времена Ветхого завета, тоже не были хуже остальных, но что это были таинственные пути промысла Божьего. Вот и случившееся с этими людьми во время встречи с Господом Иисусом Христом подводит нас к тому, что на самом деле очень трудно принимать: Господь в жизни людей – мы видели это и в минувшее воскресенье – допускает, а иной раз и устрояет решительные неравенства. Вот это неравенство не касается только одной, но самой главной вещи, перед которой оно исчезает – это возможность спасения. Спастись может каждый человек в Вечности. Но во всем остальном оно проходит через всю нашу жизнь. Мы не равны во всех отношениях, не только во внешнем плане, что один богат, а другой беден, но и даже в том смысле, что один здоров, другой болен. Один родился полууродом с какими-то врожденными изначальными повреждениями, при это он никак же не согрешил, когда родился, и, может быть, после того и у матери его не будет молока, и он будет пить какую-то полухимическую смесь, которую предлагают детям вместо естественного вскармливания. Это несправедливо, если говорить по-человечески. Нет справедливости и в другом отношении: что один человек счастлив, благополучен как муж или жена, отец или мать, как реализовавшийся профессионал или как творческий человек, а другой в этих отношениях несчастлив и неудачен. И этот список каждый из нас может продолжить. И вот ответ на естественно рождающийся вопрос, очень тяжелый ответ, но который, тем не менее, нужно постараться принять человеку, называющему себя христианином, можно дать, опираясь на пример сегодняшних гадаринских бесноватых. За всем этим стоит недоведомое для нас, неисповедимое и часто не уразумеваемое человеческим умом, но по вере понимаемая как безусловно благая воля Божья. Нам нужно отказаться от того, чтобы всякий раз попытаться себе объяснить, почему с нами или с другими людьми подобного рода вещи происходят. Нужно постараться согласиться с тем, что все это не случайно, и принять эту волю Божью, не когда об этом легко сказать о другом человеке, а когда дело касается каждого из нас. Не случайно в главной молитве христиан, молитве «Отче наш», есть слова «Да будет воля твоя». Раз за разом, день за днем Бог побуждает верующих в него это перед своим сознанием поставлять, не своей волей еще, даже тогда, когда она кажется мне хорошей и доброй, но волей Отца моего Небесного. 

Второе, о чем говорит нам сегодняшнее Евангелие: конечной ценностью творения является один только человек. Это видно по отношению Бога к тем свиньям, которые стали вместилищем бесов. Тварный мир, окружающий нас, имеет ценность не сам по себе. Березки и распускающиеся липки и листочки, по Ивану Карамазову, чирикающие птички, пленяющие нас восходы и закаты сами по себе ничего не значат, они имеют значение только в том смысле, насколько они служат венцу творения – человеку. И в этом смысле всякий последовательный экологизм, рассматривание человека лишь как одной и равноправной составляющей окружающего нас мира, в конечном итоге, восходит к пантеистическому мировоззрению, то есть к такому, которое подразумевает слитность мира и божественного начала, в то время как христианство и другие монотеистические религии говорят о тварности мира, а не тождественности Бога и созданной им Вселенной. 

Отсюда, кстати, есть еще один косвенный, но немаловажный вывод. Бывает хорошая, а бывает и неправильная любовь к бессловесным тварям. Вот всякого рода очеловечивание животных, которые живут вместе с нами, любовь к кошке, которая превышает любовь к хозяйке этой кошки, скорбь о кончине птички, которая застит глаза настолько, что рядом скорби и болезни людей становятся не видно – это то искажение, та аберрация духовного зрения, которой христианин должен стремиться не допускать. 

Ну, и, наконец, последнее, о чем говорит сегодняшнее Евангелие – о том, как люди отозвались на произошедшее. Гадаринцы поняли, что произошло чудо Божие. Может быть, они были и не против этого исцеления – хотя мы не знаем, как они отнеслись к этим двум людям – но явно были против погибели свиней, разведением которых занимались. И вот такового рода приближение Бога к их практической жизни… Бог вышел из синагоги, куда они ходили по субботам, гдпм ите слушали ветхозаветные чтения, где давали милостыню, где соблюдали те или иные обряды, а приближение Бога к их практической, в данном случае экономической деятельности, проявило подлинную природу их веры. Такой Бог, который мешал им жить так, как им хочется, оказался им не нужен. И подобного рода призывы о вере в душе, о христианстве, которое должно замкнуться в рамках частного существования человека, по природе родственное тому протесту против вхождения Бога в их жизнь, которое проявили гадаринцы из сегодняшней притчи.

Протоиерей Максим Козлов

Проповедь в Неделю 22-ю по Пятидесятнице, о богаче и Лазаре

Евангелие от Луки, 16:19-31

Некоторый человек был богат, одевался в порфиру и виссон и каждый день пиршествовал блистательно. Был также некоторый нищий, именем Лазарь, который лежал у ворот его в струпьях и желал напитаться крошками, падающими со стола богача, и псы, приходя, лизали струпья его. Умер нищий и отнесен был Ангелами на лоно Авраамово. Умер и богач, и похоронили его. И в аде, будучи в муках, он поднял глаза свои, увидел вдали Авраама и Лазаря на лоне его и, возопив, сказал: отче Аврааме! умилосердись надо мною и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучаюсь в пламени сем. Но Авраам сказал: чадо! вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь — злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь; и сверх всего того между нами и вами утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят. Тогда сказал он: так прошу тебя, отче, пошли его в дом отца моего,
ибо у меня пять братьев; пусть он засвидетельствует им, чтобы и они не пришли в это место мучения. Авраам сказал ему: у них есть Моисей и пророки; пусть слушают их.
Он же сказал: нет, отче Аврааме, но если кто из мертвых придет к ним, покаются.
Тогда Авраам сказал ему: если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят.

Притча о богаче и Лазаре ставит перед нашим сознанием сразу несколько вопросов в контексте религиозного мировоззрения и христианской веры.

Богач и Лазарь (Густав Доре, 1891 год)

Первый – вопрос о природе и причинах неравенства, которое мы видим, в том числе и в этой притче, и об отношении Бога к этому неравенству. Люди старшего поколения еще помнят общество, в котором большая часть населения, пусть принудительно, пусть в полубедности и убогости, жила в относительно равных условиях. Тех, кто были, как потом стали шутить, ровнее других, не очень было видно, да и сами они это свое неравенство старались не показывать. Реалии, которые описаны в сегодняшней притче, вполне соотносимы с реалиями нашей жизни, в которой присутствуют те же самые контрасты: вот убогий бомж, лежащий около вокзала или выхода из метро, и, как Монблан над ним, – люди, которые живут в других социальных измерениях и для которых, как для богача из притчи, этот бомж просто не существует как человек и как личность. Это неравенство – вопрос, который встает перед Церковью и на который христианство в разные века давало разные ответы.

Уже в XX  столетии в Католической Церкви в Латинской Америке возникло целое движение теологии, или богословия, освобождения. Один из его основоположников, бразильский архиепископ Элдер Камара, рассказывал о том, как он пришел к идее социальной активности Церкви: «Ко мне приходит мать из фавел (трущоб, окружающих бразильские города) и говорит о том, что их семье нечего есть третий день; о том, что дочь ее от ужасов жизни и непроходимой бедности стала проституткой; о том, что сына принудительно сделали наркоманом, несколько раз вколов соответствующие наркотики; о том, что все, что она видит вокруг – это закон джунглей». И архиепископ Камара задавался вопросом: «Что я должен ей ответить? Что ей нужно терпеть, и это единственный выход, который предлагает христианство для людей, находящихся в подобной ситуации?» Но ведь на Небо мы отсылаем личности, а не людей, которых к концу их земного пути превратили в мешки истерзанной плоти. И мы не должны закрывать глаза, когда подобного рода вопиющие несправедливости имеют место. Сегодняшняя притча не о социальной активности, но о конечном воздаянии, которое может последовать человеку даже и не плохому по внешним оценкам и критериям.

Но начнем с Лазаря, бедного. Существование Лазаря многим может показаться бессмысленным. Лежит человек, истерзанный болезнью, от которой многие страдали на Ближнем Востоке, и вся его жизнь есть претерпевание. Но, как выясняется, если человек воспринимает свою жизнь не как бессмысленную муку, не как то, от чего нужно просто забыться и заснуть, а как пусть не понимаемое разумом, но верой, душой, сердцем усвояемое таинство человеческого бытия, в котором почему-то ему попущено, всю ли жизнь или значительную ее часть, оказаться в таком скорбном и несправедливом в рамках человеческой логики положении. Ведь, смотрите, Господь отчетливо говорит, что Лазарь не возмущался, не бунтовал, не пришел к выводу, что страдает незаслуженно не только он, но и тысячи других людей, не создал партию бедствующих лазарей, которая должна бы была привести к ниспровержению существующего порядка вещей. Он внутренне принял тайну промыла Божьего о себе. И это внутреннее приятие без ропота и без восстания даже и в душе сделало его наследником вечности.

А что же богач? Богач, одевавшийся в виссон и порфиру, приезжавший домой на хорошей колеснице (аналоги найдите сами, как по маркам одежды, так и по маркам автомобилей), не упомянут в Евангелии как человек, преступным образом наживший себе деньги, или как тот, кто сотрудничал с оккупантами своей Родины, служил преступному режиму или делал еще что-то такое. Он просто находился в рамках своего социального круга и за эти рамки шага не сделал. Возможно, он был прекрасным собеседником и душой общества, люди охотно к нему собирались; наверное, он не был чванлив и надменен. Опять же, так сказать, упомянутое стечение народа к нему на пиршество говорит о том, что в некотором смысле он был приятным человеком. Но то, что он не сумел перешагнуть пороги, детерминированные его социальным статусом, сделало его неподходящим для того, чтобы войти в Царствие Небесное.

Приведу пример из современной жизни. Недавно прихожанка рассказала одну историю. В сильный дождь она вышла из метро, раскрыла зонт и направлялась то ли к дому, то ли к остановке автобуса, а дождик шел сильный. Рядом с ней шел таджикский парень, обычный гастарбайтер. И когда она сказала ему: «Идите сюда, под зонт, и мы вместе дойдем до остановки», он заплакал. В Москве никто, кроме соотечественников, ни разу не посмотрел на него как на человека, вместе с которым можно пройти несколько метров хотя бы под одним зонтом. Вот этот реальный выход навстречу другому человеку за рамки своего социального статуса и вообще всякого привычного пространства, в котором мы привыкли и умеем быть хорошими, откликаться на просьбы, уважать людей, проявлять милосердие – то, о чем говорит сегодняшнее Евангелие как об условии нашей способности войти в Царство Небесное.

Протоиерей Максим Козлов

Проповедь в Неделю 20-ю по Пятидесятнице, притча о сеятеле

Евангелие от Луки, 8:5-15

Вышел сеятель сеять семя свое, и когда он сеял, иное упало при дороге и было потоптано, и птицы небесные поклевали его; а иное упало на камень и, взойдя, засохло, потому что не имело влаги; а иное упало между тернием, и выросло терние и заглушило его; а иное упало на добрую землю и, взойдя, принесло плод сторичный. Сказав сие, возгласил: кто имеет уши слышать, да слышит! Ученики же Его спросили у Него: что бы значила притча сия? Он сказал: вам дано знать тайны Царствия Божия, а прочим в притчах, так что они видя не видят и слыша не разумеют. Вот что значит притча сия: семя есть слово Божие; а упавшее при пути, это суть слушающие, к которым потом приходит диавол и уносит слово из сердца их, чтобы они не уверовали и не спаслись; а упавшее на камень, это те, которые, когда услышат слово, с радостью принимают, но которые не имеют корня, и временем веруют, а во время искушения отпадают; а упавшее в терние, это те, которые слушают слово, но, отходя, заботами, богатством и насаждениями житейскими подавляются и не приносят плода; а упавшее на добрую землю, это те, которые, услышав слово, хранят его в добром и чистом сердце и приносят плод в терпении. Сказав это, Он возгласил: кто имеет уши слышать, да слышит! 

Сегодня, дорогие братья и сестры, мы слышали с вами притчу о сеятеле, донесенную нам святым апостолом и евангелистом Лукой, из уст Самого Спасителя нашего и Господа Иисуса Христа. В этой краткой притче рассказывается Спасителем о том чудесном сеянии, которое совершается в человеческом роде Самим Отцом нашим Небесным, о проповеди Слова Божия, Евангелия, спасения, и о том ответе, который может быть или не быть со стороны людей на это проповедание, на это засевание поля человеческого рода.

Притча о сеятеле. Рембрандт. Проповедующий Христос. Ок. 1652 г.

Во-первых, говоря об этой притче, обратим внимание на следующие обстоятельства. Проповедь, всевание в человеческое сердце того семечка, которое может произрасти в жизнь вечную, исходит от Бога. Именно Он определяет, к кому и когда это сеяние обратить, до кого и когда дойти. И поэтому весь человеческий род делится на две большие части и сейчас и во всю историю и до скончания века: на тех, кому Евангелие непосредственно проповедано (они уподобляются той земле, до которой сеятель дошел и на которую семя бросил) и на тех, кому Евангелие еще не проповедано. Одним из признаков последних времен, как Сам Спаситель говорит в ответ на вопрос учеников о том, каковы будут эти признаки последнего времени, является то, что Евангелие будет проповедано всей твари. Как мы с вами понимаем, это не могло осуществиться на протяжении большей части человеческой истории. Это не могло совершиться тогда, когда христианство было распространено в тогдашнем почти единственном ареале, как мы бы сказали теперь, цивилизованного мира – вокруг Средиземного моря. Это не могло осуществиться тогда, когда вера Христова утвердилась и в других народах, но когда огромная часть человеческого рода, будь то в пределах Африки, будь то в пределах Америки, будь то в пределах Австралии и Полинезии была вне досягаемости проповеди Евангелия. Собственно, какой мог быть спрос с индейцев Америки до прибытия к ним Колумба и первых христианских проповедников, которые донесли до них то самое слово истины, о котором речь идет в сегодняшнем Евангелии?

Нам может показаться, что теперь мы фактически живем в эпоху, когда Евангелие проповедано уже всем народам, что в этом смысле времена последние «близ есть, при дверех» (Мк.13:29). Это, конечно, в каком-то смысле так. Во-первых, просто хронологически всякий последующий век ближе к концу, чем век предыдущий, это очевидно. Это очевидно и по признакам, потому что движение к тому, чтобы человечество зажило единой жизнью – действительно, единой жизнью и уже все человечество – как никогда ощутимо в сегодняшнее время. На языке политиков это называется глобализацией или другими мудреными словами, но мы реально видим, как взаимозависимость разных частей мира становится куда как более очевидной, чем это было в XVII, XVIII, XIX, даже в начале XX века. Но при всем при том, трезво вглядываясь в действительность, можем ли мы сказать, что на сегодня такое состояние мира, когда Евангелие проповедано всей твари? Пожалуй, нет. Хотя бы потому, что не забудем о шестой, а вскоре уже пятой части человеческого рода, о миллиарде с лишним китайского населения, которая реальной проповеди Евангелия никогда не имела на протяжении Новейшей истории. Одно дело что-то увидеть по телевидению, прочитать в газетах, в тридцатисекундном сюжете увидеть папу Римского или Патриарха Московского, а другое дело – иметь действительную проповедь Евангелия. На сегодня мы можем сказать, что как минимум эта огромная часть человеческого рода не имела проповеди Евангелия. Но в значительной мере это относится и ко многим другим, включая наших с вами соотечественников, которые вроде бы что-то слышали о христианстве, но на самом деле с проповедью христианства дела близко не имели. Часто приходят люди, желающие по разным причинам креститься или воцерковиться, если они были крещены в детстве, им задаешь естественный вопрос: «Вы Евангелие когда-нибудь в своей жизни читали?» на него бывает часто смешной ответ: «Нет, я Библию читал». Ответ показывает уровень серьезности: каждый, кто держал в руках Библию по-настоящему, знает, как разнятся объемы всего Священного Писания от объема текста Евангельских книг, но, тем не менее, ответ показательный. Даже сегодня огромное количество наших соотечественников, вроде бы видимым образом переживающих процесс воцерковления, Евангелие в руках никогда не держали, а слышали о христианстве по телевизору, из газет, от родственников, по каким-то вторичным пересказам – можно ли это назвать проповедью Евангелия в собственном смысле слова, о котором говорится в сегодняшней притче? Конечно, нет. Тот рубеж наступает в жизни человека, когда он действительно соприкасается с приступанием Бога близко-близко к его жизни. Это может быть через словесное свидетельство действительно опытно знающего, что такое христианство человека, не важно, священника, монаха или мирянина, но который не от книжек и тем более, не от телевизора, но от жизненного опыта может поделиться тем, что такое жизнь во Христе. Это может быть то или иное происшествие в жизни самого человека. Сейчас мы вспоминали погибших в авиакатастрофе. Но при этом известно – и так бывает всякий раз – что, к примеру, семь человек в силу разных причин не оказались на рейсе. У них теперь есть выбор подумать о том, почему это произошло.  Можно это проигнорировать, сказать: «Удача! Мне повезло! Жалко тех, а мне дико повезло!» и пройти мимо даже такого звоночка в твоей жизни. А можно отреагировать по-другому, можно отозваться. Подобным образом бывает, когда болезнь касается жизни человека, или другими какими-то решительными напоминаниями о Себе, от которых невозможно закрыться, Бог касается. Вот тут-то и наступает этот барьер: человек либо откликается, либо нет. И отклик этот описан в сегодняшней притче, он может быть нескольких родов.

Может быть так, что семя падает при дороге, птицы прилетают и тут же в одно ухо вошло, в другое вышло, ничего там не задержалось. Не входя в рассмотрение всех возможных ситуаций, почему это происходит, одна из типических в настоящее время – это очевидная ситуация перенасыщенности сознания человека ненужной информацией. Любой человек, живший в XVII – XVIII – XIX веке, не скажу даже, ранее того, в сутки, в час, в месяц потреблял неизмеримо меньше лишней информации, чем потребляет современный человек. И этот шум от того, что тебе вовсе не нужно знать, шум привычный для большинства людей. Нажатие кнопки телевидения при вхождении в дом, нажатие кнопки радиостанций (не важно, каких, плохих или хороших), когда человек сел в автомобиль, включение при работе фоном интернета, для того, чтобы когда я устану, посмотреть новости немножко, а потом опять вернуться к работе, для того, чтобы работоспособность была лучше. И вот наличие этого дополнительного бесконечного фона не дает возможности задуматься. Потому что в результате все время идет вроде бы не то, что мыслительный процесс, но как бы голова включена, а на самом деле она включена на таком поверхностном уровне, что он не дает ничему более существенному в сознании человека укрепиться: влетает в одно ухо новость и вылетает в другое и то, что могло оказаться серьезным, в результате в человеке не укореняется.

Дальше Господь говорит о том семени, которое падает на каменистую почву, то есть о тех людях, которые с радостью принимают Евангелие, а потом отпадают во времена гонений. Отпадение во времена гонений следует понимать не только как гонения в прямом смысле, то есть преследование христиан так, как было в древнее время или так, как это было при советской власти, но и как другие жизненные обстоятельства. Почему это происходит? Почему происходят такого рода отпадения? Тогда, когда человек склонен принять христианство в виде того, что можно назвать таким парадоксальным словосочетанием, как «христианство-лайт» – в облегченном виде. То есть, я в Бога верю, но усилий никаких в связи с этим в своей жизни предпринимать не намерен. И никаких выводов, которые были бы для меня неприятны и болезненны, я делать из этого практически решительно не согласен. То есть, говоря на языке другом, не буду предпринимать никакого аскетического усилия: пил – пью, гулял – гуляю, рассказывал веселые анекдоты – и буду рассказывать, не молился сколько-нибудь долго – и не буду молиться, мне и минуты хватит, Бог простит и так далее и тому подобное. И вроде бы ничего, живет себе человек, в Церковь может ходить годами и десятилетиями, более того скажу, не только ходить, служить может в Церкви десятилетиями, а случись что, отпадает. Наша Новейшая история это отчетливо показала. Она нам дала с одной стороны сонм новомучеников и исповедников Церкви Русской, а с другой стороны – огромное количество апостатов, тех, кто отступился от Бога, причем включая священно- и церковнослужителей, включая монахов, архимандритов и епископов даже не в самые страшные 1920-е – 1930-е годы, а когда уже было не так страшно, в так называемые «хрущевские гонения», когда уже не с жизнью и свободой нужно было распроститься, а с социальным статусом, с возможностью быть уважаемым человеком в глазах людей, с хорошей зарплатой и так далее. Но и тогда нашлось множество людей, которые писали в газетах (реально писали, не выдумывали за них пропагандисты) о том, что «религиозный дурман в моей голове рассеялся», или «всю жизнь служил в Церкви, а теперь осознал, что пойду работать сторожем в клуб научного атеизма рассказывать, как я пятьдесят лет обманывал людей» – все это было, потому что не было никакой укорененности в Боге. Но это бывает и по-другому. Это бывает тогда, когда к человеку приходит испытание какой-нибудь серьезной страстью, и оказывается, что он ничего в себе не вырастил, чтобы этой страсти противостоять. Он вдруг стал богат, то есть жил простой советский человек, инженер или бухгалтер, а вдруг оказалось, что это теперь совсем другой социальный статус, а поскольку он в компьютерах разбирается, то он теперь может уже и почти олигархом стать. И ничего не осталось в каждом втором человеке от нравственного облика, который вроде бы до того существовал: «Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть по одиночке» и всякая другая такая лирика, которая тогда была, а потом оказалось, что никакой лирики, а вполне себе жесткая жизнь началась и ничего я такого не помню – а потому что не было укорененности в христианстве. Проще всего попомнить страсти и грехи против седьмой заповеди, которые у людей грешных называются «любовью». Сколько тут ситуаций, когда оказывается, что никакого корня нет, сколько слов было красивых в жизни сказано, а ни в чем человек не укоренился. Об этом тоже каждый себя может спросить, насколько я тружусь для того, чтобы устоять, если со мной что-либо подобное случится, решительное изменение жизненных обстоятельств или постигшая меня страсть и увлечение.

Дальше в притче говорится о людях, у которых тернием все заросло, и плода они не принесли. Терниями тоже могут быть те или иные страсти. Представьте себе поле, на котором выросли эти самые сорняки, основательно выросли, не васильки какие-нибудь красивые, чтобы их писал Шишикин, а лебеда или ужас последних лет – борщевик, который может заполнить все и уничтожить любую растительность. Что мы видим, когда мы подходим к такого рода полю, даже если оно было чем-то засеяно? Мы не видим там ничего хорошего, мы видим только этот сорняк, который вырос. То есть при его массовом произрастании меняется видимость мира, меняется картина мира, нельзя мир увидеть таким, как он есть. Это и есть состояние страсти или прелести, когда наступает то, что можно назвать аберрацией зрения мира вокруг себя, когда человек видит мир не таким, как он есть – маленькое большим, большое маленьким, редкое частым, а частое редким. И такого рода искажение наступает всякий раз, когда человек страстью одержим серьезно. Очевиднее всего это понятно на примере алкоголика или наркомана. Человек ради того, чтобы выпить, или особенно, чтобы дозу принять, может преступление совершить. Еще в XIX веке Федор Михайлович Достоевский пророчески говорил устами своего героя, «я люблю, человечество, конечно, но ежели мне неделю не дадут папиросы, я же убью любого только, чтобы мне ее дали» – говорил он о состоянии человека, находящегося в страстной одержимости табакокурением. То же самое и страсть – она лишает человека подлинного зрения того, что с ним происходит и в этом смысле не дает ему принести никакого доброго плода.

Но к счастью, сегодняшняя притча не оканчивается описанием духовных неудачников. Она нам напоминает о том, о чем мы иной раз склонны бываем забывать: что всегда были и есть те, кто приносит плод в три, в пять, в десять, в сто раз, у которых Слово Божие в душе оказывается по-настоящему добрым плодом. Мы знаем этих людей, на самом деле, не только по книжкам. Хорошо будет, если сегодня каждый, выходя из храма, вспомнит в своей жизни хотя бы пять человек, с которыми реально общался, о которых можно сказать, что в них так выросло Слово Божие, они – настоящие христиане, в них оно принесло плод в три, в пять, в десять, в сто раз, и я знаю, что это бывает не только в древности в житиях, а сейчас рядом со мной. Об этом полезно себе напоминать, о том, как это в жизни реального человека происходит.

Давайте, дорогие мои, будем помнить эту притчу, применять ее к рассуждению о том, что происходит в целом в земной истории с человечеством и что происходит в нашем пути ко спасению.

Протоиерей Максим Козлов