Патриаршее Черниговское Подворье: храм Усекновения главы Иоанна Предтечи под Бором и храм Михаила и Феодора Черниговских

Слово на Преображение Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа преподобного Иоанна Дамаскина

Перевод с греческого протоиерея Максима Козлова

(1) Придите, восторжествуем, боголюбивое собрание! Придите, составим празднество вместе с любящими праздники [горними] Силами: ведь они явились сюда, дабы праздновать с нами. Придите, воскликнем устами, как в кимвалех доброгласных (Пс. 150:5). Придите, взыграем духом.

Ибо для кого праздник и торжество? Для кого радость и ликование? Для боящихся Господа, поклоняющихся Троице, чтущих со Отцом Сына и совечного Духа, для исповедующих и душой, и разумом, и устами единое Божество, нераздельно познаваемое в Трех Ипостасях, для ведающих и именующих Христа Сыном Божиим и Богом, единой Ипостасью, познаваемой в двух нераздельных и неслитных природах с присущими им природными свойствами. Для нас веселие и всякая праздничная радость. Для нас Христос установил праздники: ибо не подобает радоваться нечестивым (см. Ис 48:22). Отгоним облако всякой печали, помрачающей ум и не позволяющей ему возноситься ввысь. Презрим все земное, – не на земле наше отечество. Устремим ум к небу, откуда мы ожидаем и Спасителя Господа <…> Иисуса Христа (Флп 3:20).

(2) Сегодня света неприступного бездна. Сегодня беспредельный поток Божественного осияния озаряет Апостолов на Фаворской горе. Сегодня как Владыка Ветхого и Нового Завета познается Иисус Христос – и дело, и имя для меня дорогое, подлинно сладчайшее, вожделеннейшее и превосходящее всякое представление о сладости. Сегодня Моисей, глава Ветхого Завета, Божественный законоположник, предстает на горе Фаворе перед законодателем Христом как раб перед Владыкой и взирает на Его домостроительство, которое в древности образно и таинственно ему было явлено – ибо это, я бы сказал, обозначают слова: заднее Бога (см. Исх 33:23), – и ясно видит славу Божества, сам будучи скрыт в расселине камня (см. Исх 33:22), как говорит о том Писание. Камнем же является Христос, воплощенный Бог, Слово и Господь, как это определенно изъяснил нам Божественный Павел, сказавший: Камень же был Христос (1Кор 10:4), Который приотворил в Своей плоти как бы некую малейшую расселину и осиял присутствовавших светом обильнейшим и сильнейшим всякого зрения.

Сегодня первоверховный в Новом Завете, тот, кто яснейшим образом провозгласил Христа Сыном Божиим, сказав: Ты – Христос, Сын Бога Живаго (Мф 16:16), видит главу Ветхого Завета предстоящим перед Законодателем и того, и другого и громко восклицающим: Сей есть Сущий (см. Исх 3:14), о Котором я предвозвестил: Пророка <…> как меня, воздвигнет тебе Господь (Втор 18:15), – как меня, то есть как человека и начальника нового народа, но и превыше меня как Господствующего и надо мной, и над всей тварью, заключившего и со мной, и с тобой оба Завета – и Ветхий, и Новый. Сегодня девственнику Нового Завета девственник Завета Ветхого возвещает от Девы Девственника Господа.

Итак, придите, воспоем, послушные пророку Давиду, Богу нашему воспоем, воспоем Царю нашему, воспоем, ибо Бог – Царь всей земли, воспоем разумно (см. Пс 46:7–8). Воспоем радостными устами, воспоем осознающим разумом, ощущая вкус слов. Ведь гортань ощущает вкус пищи, а ум разбирает слова, – говорит премудрый (ср. Иов 12:11). Воспоем духом, испытующим все, даже и сами неизреченные глубины Божии (ср. 1Кор 2:10), видя в Свете Отчем, то есть в Духе, все просвещающем, Свет неприступный (см. 1Тим 6:16), Сына Божия. Ныне незримое сделалось видимым для очей человеческих: земное тело, блистающее Божественным сиянием, смертное тело, источающее славу Божества. Ибо и Слово стало плотию (Ин 1:14), и плоть Словом, не лишившись своей природы.

О, чудо, превосходящее всякий ум! Не снаружи слава присоединилась телу, но изнутри, от неизреченным образом соединенного с ним ипостасно Пребожественного Божества Бога Слова. Как несмешиваемое смешивается и остается неслиянным? Как несоединимое соединяется воедино и сохраняет присущие каждой природе свойства? Всё это результат ипостасного соединения, когда соединенные [природы] образуют Единую Ипостась, так что в нераздельном различии и неслитном соединении и единство Ипостаси сохраняется, и двойство природ соблюдается через непреложное воплощение Слова и через превышающее разумение неизменное обожение смертной плоти. Человеческое становится принадлежащим Богу, а Божественное принадлежащим человеку посредством взаимообмена, неслитного вхождения друг в друга и предельного ипостасного соединения; ибо Один и Тот же является сущим от века [Богом] и ставшим впоследствии [человеком].

(3)Сегодня уши человеческие слышат неслыханное: ведь Тот, Кто зрится человеком, свидетельствуется как Сын Божий – Единородный, Возлюбленный и Единосущный. Неложно это свидетельство, истинно это объявление: ибо его изрекает Сам Родивший Отец. Да предстанет Давид и заиграет на богозвучной лире Духа, да воспоет он ныне яснее и отчетливее те слова, которые он изрек в древности, провидя много ранее пророческими и чистыми очами будущее к нам во плоти пришествие Бога Слова: Фавор и Ермон о имени Твоем возрадуются (см. Пс 88:13).

И Ермон уже возрадовался, услышав именование сыновства, усвояемое от Отца Христу в то время, когда вышел к Иордану крестить, как некий посредник Ветхого и Нового Завета, Предтеча – это сокровенное сокровище пустыни, посланный возвестить миру о Свете, сияющем во тьме, Свете неприступном и не замечаемом слепотствующими [людьми]. Ермон возрадовался, когда стояла посреди Иордана вода отпущения, очищающая мир, а не очищаемая сама, когда Отец засвидетельствовал гласом, возгремевшим с небес, что Крещаемый есть Сын Его Возлюбленный, а Дух в виде голубя указал, к Кому относится именование (ср. Мф 3:13–17).

Ныне же радуется и веселится Фавор, гора Божественная и святая, ныне по праву ликует вершина, у которой слава и блеск не уступают ее огромной высоте, ведь она соперничает с небом по обилию благодати. На Кого на небе ангелы не могут устремить прямой взор, Того на Фаворе избранные Апостолы видят сияющим славой Его Царства. На этой горе удостоверяется Воскресение мертвых и Христос показывается как Владыка мертвых и живых, из мертвых допустивший к Себе Моисея и живым свидетелем приводящий Илию, который в древности поднялся с земли на огненной колеснице по воздушной дороге. На этой горе верховные пророки вновь пророчествуют, возвещая крестную смерть Владыки. Эта гора потому играет, веселится и прыгает подобно агнцам, что она услышала из облака, то есть от Духа, то же самое именование сыновства, усвояемое Отцом Христу Жизнодавцу. Ведь это есть имя выше всякого имени (Флп 2:9), о котором радуются Фавор и Ермон. Сей есть Сын Мой возлюбленный (Мф 17:5) – в этих словах радость всей твари, особый дар людям и неотъемлемое их прославление. Ибо Свидетельствуемый есть человек, хотя и не только человек.

О, ликование, дарованное нам превыше [всякой меры] разумения! О, блаженство, превосходящее надежду! О, дары Божии, побеждающие желание! О, милости, не отступающие перед всякой мерой прошения! О, независтливый Податель, обладающий щедростью необычайной! О, даяния, достойные не приемлющего, но Дающего! О, дивный обмен! О, Дающий силу и Приемлющий немощь! О, Являющий человека безначальным, в то время как Безначальный через телесное рождение начинается! Ведь если человек обожается через вочеловечение Бога и Один и Тот же является Богом и человеком, то, следовательно, Он, будучи человеком, является безначальным по Своему Божеству, и, будучи Богом, начинается по Своему человечеству.

(4)В древности на Синае дым, мрак, буря и наводящий трепет огонь покрывали вершину горы (ср. Исх 19:16 и сл.), проповедуя неприступность Законодателя, лишь то показывая смутно, что есть заднее Его (Исх 33:23) и открывая Величайшего Художника из Его собственных творений, ныне же все исполнено света и блеска. Сам Законодатель, Художник и Господь пришел из лона Отчего, не оставив Своего пребывания или жительства в лоне Отчем, снисшел к рабам, облекшись в образ раба (ср. Флп 2:7) и став человеком по природе и по виду, так что невместимый для людей Бог, открывающий через Себя и в Себе сияние Божественной природы, стал вместим.

Уже прежде Бог поставил человека в общение со Своей благодатью, когда вдунул во вновь создаваемого из земли дыхание жизни, уделил ему господство [над остальной тварью], почтил его Своим образом и подобием, оставил обитателем Едема и сожителем ангелов. Но поскольку мы тиной страстей помрачили и изгладили подобие образа Божия, то Он, сострадая нам, удостоил нас второго общения, надежнейшего и удивительнейшего по сравнению с первым. Ведь Сам Он, оставаясь в превосходстве Своего Божества, принимает в Себя низшее, с тем, чтобы в Себе обожить человечество, смешивает с образом Первообраз и в сегодняшний день являет в этом образе Свою красоту. И сияет лицо Его, как солнце – ведь оно ипостасно соединено со светом невещественным и потому соделалось солнцем правды (ср. Мал 4:2), – а одежды становятся белыми, как свет (см. Мф 17:2), – ведь они прославились как облачение, а не в соединении, вследствие [некоторого внешнего] отношения, а не в ипостасном союзе. Облако светлое осенило (Мф 17:5), изображая собою сияние Духа. Ибо, как сказал божественный Апостол, море является образом воды, а облако – Духа (ср. 1Кор 10:1). Все исполнено света и ярчайшего сияния для способных воспринять свет и не осквернивших душу нечистотою совести.

(5)Итак, придите и мы поревнуем послушанию учеников, последуем с готовностью за гласом Христа, отряхнем с себя скопище страстей, исповедуем непостыдно Сына Бога Живого и, удостоившись получить обетование, взойдем на гору добродетелей, которая есть любовь, где станем зрителями славы и слушателями неизреченных глаголов. Воистину, как сказал Господь, блаженны очи видящих, что видят, и уши, что слышат то, что многие пророки и цари желали видеть и слышать и не получили желаемого (см. Мф 13:16–17).

Итак, придите, изъясним, насколько возможно, изречения Божественных Писаний и предложим вечерю добрым сотрапезникам, всю свою волю устремляющим к Божественному. Предложим же вечерю, соответствующую устремлению, – вечерю Божественных слов, приправленную благодатью Духа, а не чванливой мудростью эллинских речей; не в их учение мы посвящены, но Того, Кто даровал косноязычным ясную речь для проповеди, споспешествуемой благодатью.

(6) В Кесарии Филипповой – это Панея, которая была некогда в числе городов знаменитых и называлась городом Филиппа кесаря, а в Божественном Писании именуется Даном (в том месте, где сказано: Давид исчислил народ от Дана до Вирсавии (см. 2Цар 24:2), – в этом-то городе Владыка, став среди рабов, иссушил источник кровей у кровоточивой (Мф 9:20–22), в этом городе исцелил дочь начальника синагоги (Мф 9:23–25), в этом же городе Он собрал как бы первый собор Своих учеников и – Камень жизни, – устроив престол на каком-то камне, спрашивал учеников Своих, говоря: За кого люди почитают Меня, Сына Человеческого? (Мф 16:13).

Он вопрошал неведение человеческое не потому, что не знал, будучи всеведущ, но потому, что хотел светом знания рассеять это неведение, лежащее, как некий мрак, на мысленных очах. Они сказали: одни признают за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию или одного из пророков (см. Мф 16:14). Ведь люди видели великую бездну чудес и потому полагали, что Он, вероятно, один из древних пророков, восставший из мертвых и оттого удостоившийся такой благодати. Это очевидно [и из следующих слов]: Ирод четвертовластник услышал молву об Иисусе и сказал служащим при нем: это Иоанн Креститель; он воскрес из мертвых, и потому чудеса делаются им (Мф 14:1–2).

Стремясь уничтожить такое мнение о Себе и даровать неведущим истинное исповедание как некий дар, превосходнейший из всех даров, – что делает Тот, в руке Которого все возможно? Как человек Он предлагает вопрос, а как Бог тайно умудряет ученика, призванного первым и первым за Ним последовавшего, кому Он в Своем предведении предопределил быть достойным предстоятелем Церкви. Этого ученика Он вдохновляет и через него произносит ответ. Но каков же вопрос: Вы за кого принимаете Меня? – На это Петр, возжигаемый пламенной ревностью и наставляемый Духом Святым, сказал: Ты – Христос, Сын Бога Живаго (Мф 16:16).

О, блаженные уста! О, счастливые губы! О, благословенная душа! О, богоносный ум, достойный Божественного просвещения! О, орудие, через которое вещал Отец Небесный! Поистине блажен ты, Симон, сын Ионин (Мф 16:17). Ибо, как сказал Тот, в Котором нет лжи, не плоть, не кровь, не человеческое рассуждение открыли тебе это божественное и неизреченное богословие, но Отец Небесный (см. Мф 16:17). Ведь никто не знает Сына, кроме родившего Его Отца (Который Сам знаем только Сыном) (ср. Мф 11:27) и Духа Святого, проницающего и глубины Божии (см. 1Кор 2:10).

Это и есть та твердая и непоколебимая вера, на которой как на камне, от которого ты заслуженно получил свое прозвание, основана Церковь. Против нее восстают врата ада, уста еретиков, но не одолеют ее (ср. Мф 16:18), вооружаются, но не разрушат. Стрелы младенцев и были, и будут для них ранами (Пс 63:8 по Септ.). Изнемогут языки их и против них будут. Ведь восстающий против истины творит зло самому себе. Сам Христос приобрел Себе Церковь Кровию Своею (см. Деян 20:28), тебе же вручает ее как вернейшему служителю. Сохрани ее твоими молитвами непоколебимой и неволнуемой. В том, что она никогда не ниспровержется, не поколеблется и не разрушится, уверенность наша несомненна. Ведь это сказал Христос, Которым небеса утвердились, а земля установилась и пребывает твердою, как говорит Дух Святой: Словом Господним небеса утвердились (см. Пс 32:6). Но мы просим, чтобы утихло волнение, прекратилась буря, и нам был дарован безмятежный и спокойный мир. Умоли об этом Христа, непорочного Жениха Церкви, Который поставил тебя хранителем ключей Царства Небесного, дал власть вязать и решить и Которого ты богоглаголивыми устами неложно назвал Сыном Бога Живого (ср. Мф 16:16).

О, дела божественные и несказанные! Сам Он Себя именовал Сыном Человеческим (ср. Мф 8:20), Петр или, скорее, Говоривший в нем провозгласил Его Сыном Божиим. Один и Тот же воистину Бог и воистину человек. Христос не назвал Себя сыном Петра, Павла, Иосифа или какого-либо другого отца, но Сыном Человеческим. Ведь не имел на земле отца не имевший матери на небесах.

(7)Желая делом подтвердить Свое слово и зная о том, что Ему предстоит совершить, Вседетельная Премудрость Божия и Сила, в Котором сокрыты все сокровища ведения (см. Кол 2:3), говорит: Есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого, грядущего в Царствии Своем (Мф 16:28). Если бы Он сказал как бы об одном: Есть некто из стоящих здесь, – то мы могли бы предположить, что эти слова означают то же, что и сказанное об Иоанне Богослове: Если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того (Ин 21:22), то есть что Иоанн будто бы останется не вкусившим смерти до второго Пришествия Христова в силе (как это место уже изъяснили некоторые весьма мудрые толковники). Но поскольку Слово Божие обозначило многих, которые увидят [предреченное], да и на самом деле это последовало, то оно не дает места желающим так разуметь смысл сказанного.

Есть некоторые из стоящих здесь, – говорит Христос. Почему же некоторые, а не все? Не все ли ученики и Апостолы? Не все ли, будучи призванными, одинаково последовали? Не все ли получили равную благодать исцелений? Почему тогда не все подобным образом удостоились этого Пребожественного созерцания? Разве Владыка не нелицеприятен? Да, все ученики, но не все ослепляемы болезнью сребролюбия. Все ученики, но не все гноем зависти помрачили остроту зрения. Все ученики, но не все предатели. Все Апостолы, но не все поражаются петлей отчаяния и злом исправляют зло. Все христолюбивы, лишь один сребролюбив – Иуда Искариот, который один не был достоин видения Божества, как о том сказано: Да будет взят нечестивый, дабы не видел он славу Господню (Ис 26:10 по Септ.). Если бы он один из всех был отвержен, то, будучи завистлив и злобен, он воспламенился бы к еще большему безумию.

Было совершенно необходимо, чтобы те, которые впоследствии явятся зрителями страданий, стали свидетелями славы. Тогда Господь берет верховных Апостолов свидетелями Своей славы и Божества: берет же трех, указывая на священное таинство Троицы, и потому, что при двух или трех свидетелях будет твердо всякое слово (см. 2Кор 13:1). Таким образом Он предателя лишает повода к жалобе на свое предательство, а Апостолам открывает Свое Божество. Ведь Иуда, видя Андрея внизу, не мог заявить в качестве повода к оправданию, что он был побужден к предательству тем, что не получил созерцания [славы Божией]. Вот почему Андрей и прочий сонм Апостолов оставались внизу, телесно разделенные с Господом местопребыванием, но соединенные узами любви, телом находясь внизу, но любовью и устремлениями души следуя вверх за Учителем.

(8)И по прошествии дней шести (Мф 17:1; Мк 9:2), – благовествуют божественные Матфей и Марк, премудрый же Лука говорит: Было это после сих слов дней через восемь (см. Лк 9:28). Правильно и истинно глашатаи истины объявляют как восемь, так и шесть дней. Сказанное ими не есть разногласие, но согласие, происходящее от Одного и Того же Духа. Ибо они говорят не сами по себе, но говорит в них Дух Божий, как о том сказано [Господом]: Когда приидет Утешитель, Он научит вас всему и напомнит вам все (см. Ин 14:26). Итак, сказавшие – по прошествии шести дней, – изъяли крайние, я имею в виду первый и последний, и сосчитали те, что в середине, а насчитавший восемь дней учел и те, и другие, ведь люди имеют обыкновение считать и так, и иначе.

Число шесть берется как первое совершенное число. Ведь оно ровно составляется из своих частей: три составляют его половину, два – треть, единица – шестую часть, сводимые же вместе эти части образуют совершенное число. Поэтому-то сведущие [в этой области мужи] наименовали шесть числом совершенным. Притом и Бог в шесть дней сотворил Словом состав всего видимого. Естественно быть совершенными тем, которые созерцали Божественную славу, превысшую всего, единственную совершенную и предвечную. Ибо сказано: Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный (Мф 5:48).

Число же восемь имеет в себе образ будущего века. Нынешняя жизнь простирается на семь веков, а восьмым веком обозначается будущая жизнь, как говорит великий богослов Григорий, изъясняя речение Соломона: давай часть семи (относит это к настоящей жизни) и даже восьми (что относит к будущему) (Еккл 11:2). Поэтому и надлежало в восьмой день открыть совершенным то, что относится к восьмому дню. Ведь как сказал поистине сам божественный и толкователь Божественного Дионисий, Владыка будет зрим Своими совершенными рабами так, как Его видели Апостолы на горе Фавор. Итак, подсчет дней сделан.

(9)Но почему Он взял с Собой Петра, Иакова и Иоанна? Петра [Он взял], желая показать, что свидетельство того, как истинное, Сыном засвидетельствованное, подтверждается свидетельством Отца, и уверяя его в Своих словах, что Отец Небесный открыл ему это свидетельство и что Петр как председатель получит бразды всей Церкви. Иакова [Он взял], ибо тому предстояло прежде всех учеников умереть за Христа, испить чашу Его и креститься за Него крещением (ср. Мк 10:39). Иоанна же [Он взял] как девственный и чистейший инструмент богословия, дабы тот, узрев вневременную славу Сына Божия, возгремел (отчего он и назван сыном грома (см. Мк 3:17)) следующие слова: В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог (Ин 1:1).

(10)Почему же Он возводит учеников на гору высокую? Горами Божественное Писание символически называет добродетели. Венцом же и вершиной всех добродетелей является любовь, ибо в ней заключается совершенство. Если бы кто говорил языками человеческими и ангельскими, если бы кто имел такую веру, что мог и горы переставлять, если бы кто имел всякое познание и знал все тайны, и отдал тело свое на сожжение, но не имел бы любви, то он явился бы медью звенящей или кимвалом невнятно звучащим, и ни во что он вменится (ср. 1Кор 13:1–3).

Итак, нужно, оставив земное земле, переступив через тело уничижения и взойдя на высочайшую и Божественную башню любви, так созерцать недоступное для созерцания. Ибо тот, кто стал на вершине любви, тот, выйдя некоторым образом из самого себя, начинает видеть Невидимого и, пролетев все застилающий мрак телесного облака и оказавшись в чистом небе души, ясно зрит Солнце правды (Мал 4:2), хотя и не может вполне насытиться видением. Возвел Господь учеников помолиться наедине (Мф 14:23): ведь безмолвие есть мать молитвы, молитва же есть зрение Божественной славы. Когда мы заключим чувства и пребудем в общении только с самими собой и Богом, когда освободимся от внешней мирской суеты и станем внутрь самих себя, тогда мы ясно увидим в себе Царство Божие. Ведь Бог наш Иисус Христос сказал: Царство Небесное, которое есть Царство Божие, внутрь вас есть (см. Лк 17:21).

Впрочем, по-разному молились рабы и Владыка. Рабы приступают к Владыке со страхом и любовию ради прошения, и молитва помогает их уму, питая и укрепляя его, в приближении к Богу и соединении с Ним. Но как Владыка предстанет с прошением? Не очевидно ли, что [Он молился], как усвоивший Себе наше лицо, обучая нас, указуя путь восхождения к Богу через молитву, наставляя нас, как молитва становится гостеприимцем Божественной славы, а также являя, что Он не иной бог (но Сын, воздающий честь Родителю, как Своему началу и причине), предоставляя возможность плоти поступать согласно с ее природой, чтобы она могла сама собою и укрепиться, научиться и приобрести познание высшего и навык в нем. Кроме того [Христос молился], уловляя тирана, внимательно следившего, Бог ли Он, как о том проповедовала сила чудес. Поэтому Христос везде смешивает с Божественным человеческое, как бы некой приманкой прикрывая крючок удочки. И таким образом тот, кто уловил человека надеждой божества, сам заслуженно будет уловлен приманкой плоти Спасителя. Видя Христа сияющим во время молитвы, [лукавый] припомнил лицо прославленного Моисея. Но Моисей был прославлен славой, присоединенной извне, Господь же Иисус имел украшение славы не приобретенное, но происходящее от врожденного Ему сияния Божественной славы.

(11)А каков был тогда молитвенный призыв, о том пусть научит тебя пророк Давид, ясно его предвозгласивший таким образом: Тот призовет Меня: Отец Мой есть Ты, Бог Мой и Заступник спасения Моего (Пс 88:27 по Септ.). Он говорит: Отец призовет Меня как Бога и Сына Предвечного и Воссиявшего из сущности Родителя. Он [добавляет]: Бог и Заступник спасения, [ибо призовет], как Воплотившегося и Вочеловечившегося, нашу природу в Себе Обновляющего, к древней красоте образа Возводящего и Носящего в Себе общее лицо человечества. Поэтому еще добавлено: И Я сделаю Его Первородным (Пс 88:28 по Септ.). Первородным между многими братьями (Рим 8:29) наименовал Себя Тот, Кто подобно нам стал причастен плоти и крови (ср. Евр 2:14); как Бог, Он всегда был Словом и Сыном, а не стал позднее; как о человеке, о Нем можно сказать, что Он стал позднее, с тем чтобы в Нем оставалось в силе неизменным свойство сыновства. Когда же говорится, что Он стал плотию (ибо плоть стала принадлежащей Сыну Божию через ипостасное соединение), то Он стал таковым, будучи Богом и сделавшись человеком.

(12)Итак, [Иисус], взяв с Собою на гору Фавор тех, которые выделялись высотой добродетелей, преобразился перед ними (Мф 17:2). Преображается перед учениками Тот, Который вечно пребывает равно прославленным и сияющим блистанием Божества. Рожденный безначально от Отца, Он имеет в Себе безначальное же и природное сияние Божества, а не позднее когда-либо принял бытие и славу. Ибо хотя Он и от Отца имеет Свое сияние славы, но безначально и вневременно; и по воплощении Он остается в том же самом сиянии, пребывая в Божественной светлости. Да и плоть Его прославляется сразу вместе с приведением ее из небытия в бытие, и слава Божества становится также славой тела, ибо Один и Тот же Христос есть и Бог, и человек, Единосущный Отцу, соприродный и сродный нам.

Впрочем, хотя святое тело никогда не оставалось непричастным Божественной славе, но от начала ипостасного соединения совершенно обогатилось славой невидимого Божества, так что одна и та же слава Слова и плоти, однако слава эта, пребывая сокрытой в видимом теле, являлась невидимой для тех, которые связаны узами плоти и не вмещают того, чего не могут зреть и ангелы. Поэтому Христос преображается, отнюдь не приобретая Себе того, чем Он не был, и не изменяясь в то, чем не был, но является Своим ученикам тем, чем был, отверзая им очи и делая их из слепых зрячими. Таково значение слов: и преобразился пред ними. Оставаясь Сам Себе тождественным, Он ныне стал видим ученикам еще другим в сравнении с тем, каким они видели Его прежде.

(13) И просияло лице Его, как солнце (Мф 17:2) – лицо Того, Кто великой Своей властью как факел возжег солнце, Кто сотворил свет, древнейший солнца, и уже потом создал солнце светилом и вместилищем света. Ибо Он есть Свет истинный, рождаемый в вечности от истинного и невещественного Света, воипостасное Слово Отчее, сияние славы, природный образ ипостаси (см. Евр 1:3) Бога и Отца. И просияло лицо Его, как солнце.

– Что говоришь ты, благовестник? Как сравниваешь то, что по сути своей несравнимо? Как уподобляешь и сопоставляешь то, что несопоставимо? Неужели Владыка просиял как слуга? Неужели свет нестерпимый и неприступный блистал, как это солнце, видимое всеми?

– Нет, – мог бы ответить [Евангелист], – я не сопоставляю и не уподобляю это единственное единородное и ни с чем не сравнимое сияние Божественной славы, но, поскольку обращаюсь к связанным узами плоти, то беру в качестве примера то, что есть между телами самое прекрасное и блистательное, хотя оно, конечно, и не вполне подобно, – ведь несотворенное невозможно без ущерба изобразить в тварном. Но как солнце, будучи едино, имеет две сущности, а именно, света, который появился прежде, и тела, появившегося в череде творения позднее (и при этом свет соединен с телом всецело и нераздельно), и как свет разливается по всем пределам земли, когда тело остается само в себе, так и Христос, безначальный и неприступный Свет от Света, явившись в сотворенном во времени теле, пребывает Единым Солнцем правды (см. Мал 4:2), Единым Христом, в двух природах нераздельно познаваемым.

Хотя Его святое тело ограничено, – ведь, находясь на Фаворе, оно не простиралось за пределы горы, – но Божество Его невместимо, будучи во всем и превыше всего. И тело Христово сияет, как солнце (ведь сияние света было сиянием тела), так как все сделалось общим у единого воплощенного Бога Слова: и то, что принадлежало плоти, и то, что принадлежало неописуемому Божеству; через одно познается общение величия славы, через другое – общение страстей. Впрочем, Божество является победительным и сообщает телу Свое сияние и славу, а Само и в страстях остается непричастным страстей.

Итак, просияло лицо Его, как солнце; не потому, что оно было не сиятельнее солнца, но потому, что столько могли воспринять смотревшие. Ведь если бы Господь явил всю светлость Своей славы, разве не были бы они сожжены? Просияло лицо Его, как солнце. Ведь что солнце в мире чувственном, то Бог в мире умном.

Одежды же Его сделались белыми, как свет (Мф 17:2). Как одним является солнце (оно источник света и не может быть видимо отчетливо), а иным – свет, исходящий от него на землю (действием премудрости Божией и человеколюбия Его свет этот видим и воспринимаем, дабы мы не оказались совершенно непричастны [связанных с ним] благ), так и лицо Его сияет яснее, как солнце, одежды же делаются белыми, как свет, блистая благодаря передаче им Божественного света.

(14) После этого, чтобы указать Единого Господина Ветхого и Нового Завета, чтобы заградить уста еретиков, гортань которых – открытый гроб (см. Пс 5:10; Рим 3:13), чтобы утвердить веру в воскрешение мертвых и чтобы свидетельствуемый от Отца был удостоверен как Владыка живых и мертвых, Моисей и Илия предстают перед Владыкой, сущим во славе, и созерцаются сорабами себе как говорящие с Ним. Нужно было, чтобы [Апостолы], узрев славу и дерзновение хотя и подобных им сорабов, но служителей Божиих, не только удивились человеколюбивому снисхождению Владыки, но и возгорелись большей ревностью и укрепились к подвигам. Ведь знающий о благих плодах трудов весьма легко отваживается на подвиги. Желание выгоды побуждает не щадить тело.

Как воины, кулачные бойцы, земледельцы и купцы с большой готовностью принимаются за труды, смело вверяют себя морской стихии, не принимают во внимание ни зверей, ни разбойников, имея в виду достигнуть вожделенной выгоды (и чем большими выгодами видят наслаждающимися тех, которые прежде потрудились, тем более побуждаются к перенесению трудов), так и духовные владычные оруженосцы, кулачные бойцы, земледельцы и купцы, стремящиеся не к земным выгодам и домогающиеся не видимых благ, когда узрят очами своими то, на что надеются, а тех, кто прежде потрудился, – наслаждающимися изобилием чаемых благ, то с большим усердием устремятся к подвигу, не с людьми сражаясь, не воздух ударяя, не волов пашущих подводя под ярмо и с их помощью браздами испещряя землю и не волнение морских пучин преодолевая, но предпринимая брань против начальств тьмы (ср. Еф 6:12), поражая врагов своими ранами, через лишение всего собирая сокровища, противопоставляя кормило креста бурям мира и воздымающим их духам лукавства, изгоняя тех силою Духа [Cвятого], как хищных и рычащих зверей, сея в сердца человеческие, как в некие борозды, слово богопочитания и собирая Владыке обильную жатву. Но вернемся вновь к нашему предмету.

(15)Затем Моисей, вероятно, воскликнул: Слушай, Израиль духовный, то, чего не мог слышать Израиль чувственный: Господь Бог твой – Господь един есть (см. Втор 6:4). Ибо един Бог, познаваемый в трех Ипостасях, едина и сущность Божества: свидетельствующего Отца, свидетельствуемого Сына, осеняющего Духа. Вот Тот, о Ком свидетельствует Отец, вот Тот, Кто есть жизнь человеков. Его увидят висящим на древе безумные люди и не поверят Жизни своей.

Тут настала очередь говорить Илии: Вот Тот, Кого я некогда действием Духа видел в веянии тихого ветра (см. 3Цар 19:12) бестелесным, ибо Бога, Каков Он по природе, не видел никто никогда (Ин 1:18) и то, что кто-либо видел, было увидено в Духе. Вот – изменение десницы Всевышнего (Пс 76:11). Вот то, чего не видел глаз, не слышало ухо, и не приходило на сердце человеку (см. 1Кор 2:9). Так в будущем веке мы всегда с Господом будем (1Фес 4:17), зря Христа, сияющего светом Божества.

(16)А что же Петр, оказавшийся зрителем этого Божественного откровения? Будучи охвачен духовным восторгом, он сказал Господу: Хорошо нам здесь быть (Мф 17:4). Променяет ли кто свет на мрак? Если это видимое вами солнце столь прекрасно, столь чудно, столь приятно, столь притягательно в блистании лучей и сиянии света, если здешняя жизнь столь сладостна и вожделенна, что все держатся за нее и все делают, чтобы только ее не лишиться, то во сколько раз, представьте, вожделеннее и сладостнее тот самосущный Свет, который есть источник всякого света, во сколько раз драгоценнее и притягательнее та самосущая Жизнь, от которой сообщается и которой животворится всякая вообще жизнь и благодаря которой мы живем и движемся и существуем (Деян 17:28). Ни совокупив всю сладость мира, ни добавив всякое желание, ни употребив и слово, и рассуждение, невозможно и приблизительно показать меру их превосходства. Они побеждают всякое сравнение и не находится для них никакой меры. Ибо как можно измерить неописуемое и не охватываемое мыслью? Это – свет, имеющий трофей победы над всей природой, это – жизнь, победившая мир. И как же может быть не добро – не разлучаться с добром? – С такой подобающей речью выступил Петр.

Но поскольку все хорошо в свое время, и время есть всякой вещи (см. Еккл 3:1), как сказал Соломон; и поскольку то благо, [о котором говорил Петр], должно было принадлежать не одним только находившимся на Фаворе, но должно было разлиться и распространиться на всех верующих, дабы множайшие участвовали в благодеянии, а это могло совершиться через крест, страдание и смерть, то не добро было оставаться на Фаворе Тому, Кто для того и воплотился, чтобы кровью Своей искупить Свое создание.

Если бы вы все остались на Фаворе, то не было бы осуществлено данное тебе, Петр, обетование, не стал бы ты хранителем ключей Царствия Небесного, не отверзся бы разбойнику рай, не была бы побеждена горделивая тирания смерти, не опустошены бы были чертоги ада, не возвращено бы было спасение Адаму, не была бы искуплена Ева; патриархи, пророки и праведники не были бы изведены из глубин ада и природа не облеклась бы в нетление.

Если бы Адам не взыскивал обожения прежде времени, то достиг бы желаемого. Не ищи [вечных] благ прежде времени и ты, Петр. Настанет срок, когда ты будешь созерцать их в вечности. Владыка определил тебе быть зиждителем не кущей, но Всемирной Церкви. Твои ученики, эти твои овцы, вверенные тебе Благим Пастыреначальником, на деле исполнили твои слова, построив Христу и слугам Его Моисею и Илии то жилище, в котором мы празднуем ныне.

Впрочем, Петр говорил все это не своим рассуждением, но по вдохновению Духа, предрекавшего грядущее, не зная, что говорил (Лк 9:33), – указывает божественный Лука; а Марк присоединяет и причину: были они в страхе (см. Мк 9:6). И когда Симон еще говорил, се, облако светлое осенило их (Мф 17:5), и ученики еще больше испугались, видя Спасителя и Господа Иисуса вместе с Моисеем и Илией сущих во облаке.

(17)В древности боговидец вступил в Божественный мрак (ср. Исх 20:21), указуя на схожесть закона с тенью; ибо закон, – слышим мы от Павла, – имел тень будущих благ (см. Евр 10:1), а не саму истину. Израиль тогда не мог взирать на славу, пусть и преходящую, лица Моисеева, мы же с открытым лицом как в зеркале видим славу Господню, преображаясь от славы в большую славу как от Господня Духа (см. 2Кор 3:18). Поэтому и облако осенило их не темное, но светлое; ведь открывается таинство, сокрытое от веков и народов, и является слава, непрестающая и вечная. Что же до Моисея и Илии, то они предстали, являя лик закона и пророков; ведь возвещенный законом и пророками и есть Жизнодавец Иисус Христос. Помимо того, Моисей представляет собор святых, в древности усопших, а Илия – собор живых, ибо Преображающийся на Фаворе есть Господь и живых, и мертвых. Сегодня Моисей вошел в обетованную землю – ввел его Сам Иисус, Раздаятель уделов, – и то, что прежде видел он в образах, теперь видит явно; на это намекает исполненность облака светом.

(18)И глас был из облака глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте (см. Мф 17:5). Глас Отца раздался из облака, то есть от Духа. Сей есть Сын Мой Возлюбленный, Сей видимый как человек, сущий и видимый, Сей недавно ставший человеком, Сей смиренно общающийся с вами – Его лицо ныне просияло. Сей есть Сын Мой Возлюбленный, Предвечный, Единый от Единого, Единородный, вневременно, в вечности происшедший от Меня Родившего, Сущий от Меня, во Мне и со Мною всегда, а не после получивший бытие. От Меня – как имеющий Меня причиной, рожденный от Моей сущности и Ипостаси, – поэтому и Единосущный; во Мне – как рождающийся нераздельно и неисходно; со Мною – как самосовершенная Ипостась, а не слово, произносимое вслух и разлетающееся по воздуху, – потому и Возлюбленный. Ибо кто есть Сын Возлюбленный, как не Единородный? В Котором Мое благоволение. По благоволению Отца воплотился Его Единородный Сын и Слово, благоволение Отца в Единородном Сыне соделало спасение всей вселенной, благоволение Отца в Единородном Сыне соединило все. Ведь если человек является малым миром, нося в себе соединение всякой природы, видимой и невидимой, будучи причастен и той, и другой, то действительно по благоволению Владыки, Творца и Промыслителя всей твари в Его Единородном и Единосущном Сыне совершилось соединение Божества и человечества, а через человечество – и всего творения, да будет Бог все во всем (1Кор 15:28). Сей есть Сын Мой – сияние Моей славы и образ Моей Ипостаси (Евр 1:3), через Которого Я сотворил ангелов, Которым утвердилось небо и земля основалась, Который держит все словом силы Своей (см. Евр 1:3) и духом уст Своих, то есть Живоначальным и Повелевающим Духом. Его слушайте. Принимающий Его принимает Меня, Который и послал Его, послал не как Владыка, а как Отец. Ведь как человек Он посылается, а как Бог во Мне пребывает и Я в Нем. Тот же, кто не чтит Единородного и Возлюбленного Моего Сына, не чтит и Меня, Пославшего его Отца. Его слушайте – Он имеет глаголы вечной жизни (ср. Ин 6:68).

Таково значение совершающегося, такова сила таинства.

(19) Что же затем? Спаситель отослал Моисея и Илию к подобающим им местам и уже Один делается видимым Апостолам. Так они спускаются с горы, не рассказывая никому ничего из виденного и слышанного по заповеди Владыки. Скажу еще, для чего и для какой цели. Я думаю, [Господь заповедал так], зная, сколь ученики несовершенны, не получив еще полноты приобщения Святого Духа, чтобы печаль не переполнила их сердца и чтобы предатель не разъярился от завистливой злобы. Пора и нам с окончанием предмета для слова завершать свою речь.

(20)Вы же запомните навсегда сказанное, носите в сердце красоту сего зрелища, внемлите Отеческому гласу: Сей есть не раб, не посланник, не ангел, но Сын Мой Возлюбленный, Его слушайте. Прислушаемся и мы к его словам:

Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим (Мк 12:30), не убивай и даже не гневайся на брата своего (ср. Мф 5:21–22). Прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой (Мф 5:24). Не прелюбодействуй (Мф 5:27) и даже не засматривайся на чужую красоту. Не преступай клятвы и даже не клянись вовсе (см. Мф 5:33–34), но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого (Мф 5:37). Не лжесвидетельствуй (Мф 19:18), не кради, но просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся (Мф 5:42), отнимающему твое не препятствуй (Лк 6:29). Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас (Мф 5:44). Не судите, да не судимы будете (Мф 7:1). Отпускайте и отпустится вам, да будете сынами Отца вашего Небесного (Мф 5:45), да будете совершенны и милосердны, как и Отец ваш Небесный, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных (Мф 5:45).

Станем же исполнять эти Божественные предписания со всей тщательностью, дабы и мы смогли насладиться Его Божественной красотой и утешиться Его сладостью, ныне, – насколько это возможно для отягченных земной дебелостью тела, затем же яснее и чище, когда праведники просияют, как солнце, когда, освободившись от телесных нужд, они, нетленные подобно ангелам, будут со Господом в великом и славном Откровении с Небес Самого Господа и Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, Которому со Отцом и Святым Духом слава подобает ныне и в бесконечные веки веков. Аминь.

Источник: Перевод с греческого протоиерея Максима Козлова. Перевод выполнен по изданию: Die Schriften des Iohannes von Damaskos. T. 5: Opera homiletica et hagiographica / Hrsg. von P. B. Kotter. Berlin – N. Y. S. 436–459.

Настоятель храмов Патриаршего Черниговского подворья  протоиерей Максим Козлов вместе с прихожанами Черниговского подворья и обучающимися ОЦАД совершили паломническую поездку в Вологодскую митрополию

25 – 26 мая настоятель Черниговского Патриаршего подворья протоиерей Максим Козлов совместно с прихожанами и обучающимися ОЦАД совершили паломническую поездку в Вологодскую митрополию.

В первый день паломничества участникам удалось посетить сразу три древних обители. Ферапонтов Белозерский Богородице-Рождественский монастырь поразил паломников величественными строениями XIV—XVII веков и росписями иконописца Дионисия, внесёнными в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.

В Воскресенском Горицком женском монастыре участники паломнической поездки помолились перед Тихвинской иконой Божией Матери.

Перед посещением Кирилло-Белозерского монастыря паломники взошли на гору Маура, связанную с основателем обители – преподобным Кириллом Белоезерским, чья память увековечена построенной на вершине горы часовней.

Само посещение Кирилло-Белозерского монастыря, поразившего паломников своим масштабом, началось с исторической экскурсии, в ходе которой удалось изучить исторические постройки, древние росписи и музейные экспонаты. Участники приложились к мощам основателя обители и духовного покровителя Вологодской земли – преподобного Кирилла Белоезерского.

Второй день паломнической поездки начался с Божественной литургии в Софийском соборе (XVI в.), которую возглавил митрополит Вологодский и Кирилловский Савва.

По окончании богослужения паломники отправились в Спасо-Прилуцкий монастырь, где им удалось посетить пятиглавый Спасский собор и Успенскую церковь, являющуюся древнейшей деревянной шатровой церковью в России.

После Спасо-Прилуцкого монастыря группа побывала в стенах Вологодской духовной семинарии.

Затем паломники посетили ещё ряд храмов г. Вологды: храм-часовню в честь преподобного Герасима Вологодского, храм праведного Лазаря Четверодневного, Воскресенский кафедральный собор, храм всех преподобных отцов Киево-Печерских, где участникам удалось поклониться святыням. Поездка завершилась посещением музеев масла и кружева, экскурсией по историческому центру г. Вологда.

Смотреть фотоленту

Проповедь в Неделю Крестопоклонную

Евангелие от Марка, 8:34 – 9:1

И, подозвав народ с учениками Своими, сказал им: кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною. Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее. Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою? Ибо кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда придет в славе Отца Своего со святыми Ангелами. И сказал им: истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе.

Сегодняшний евангельский отрывок читается в воскресенье, которое называется Крестопоклонным и является срединным воскресенье Святой Четыредесятницы, то есть предпасхального поста.

Отрывок этот невелик по объему, и мы можем поразмышлять над ним, прочитывая буквально каждый стих. 

В первом его стихе Иисус Христос говорит, обращаясь к Своим ученикам, а по сути дела, не только непосредственно к ним, но и ко всем, кто будет читать эти слова: кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною (Мк, 8:34).

Эти слова стали хрестоматийными и теперь известны многим. Обращу ваше внимание прежде всего на то, что кто хочет идти за Мною – это условное предложение. Господь Иисус Христос безусловно оставляет человеку свободу и право выбора. «Невольник не богомольник», – гласит народная поговорка, которая афористично и точно выражает смысл христианства.  Невозможно стать христианином принудительно. Соблазн побудить к этому человека велик. Я сейчас говорю не о стратегиях государственного масштаба, когда христианство переводится на уровень идеологии и в этом смысле мыслится полезным и видится полезным государству, а о значительно более практических вещах. Когда мне больно за моего близкого, который погибает, как мне видно, в каких-то бедах, в пороке, в неправильном отношении к жизни, миру и самому себе, может возникнуть желание заставить его стать хорошим, заставить его поверить. И вот тут можно вспомнить сегодняшний евангельский текст или, для его расширения, «Легенду о Великом инквизиторе» Достоевского, в которой как раз рассказано о том, что является результатом воплощения идеи принудительного добра. Так вот, Господь наш Иисус Христос оставляет за человеком свободу.

Тот, кто выбирает следование за Ним, будет иметь награду, которая описана в сегодняшнем Евангелии: истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе (Мк. 9:1). То есть уже здесь, на земле, можно увидеть райскую славу, утешение и преображение бытия, полноту жизни, которая наступает для человека, оставшегося верным в главном и соблюдшего сердце свое для Бога и правды Божией в этом мире.

Но для того, чтобы, согласившись быть христианином, получить эту награду, нужно исполнить некоторые условия, о которых Господь говорит так: отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною (Мк. 8:34).

Итак, условий три.

Первое – отвергнуться себя. Христианство воспринимает человека не в контексте руссоистской антропологии, согласно которой человек хорош сам по себе, так что, если его, как цветок, пересадить на возделанное поле и оставить расти самого по себе, он принесет дивный плод и будет вкусен и свеж, ясен и прекрасен. Мы смотрим на человека как на существо, в котором изначальная хорошесть искажена привитым к нему злом. В саду мы к дичку прививаем хорошую веточку, и оно начинает плодоносить, а здесь к хорошему дереву была привита дурная ветка, и дерево стало неплодоносным. Поэтому нужно измениться, отвергнуться себя, то есть преодолеть свою падшую природу и начать жить не противоестественно, а сверхъестественно, то есть справляясь с теми немощами нашей природы, которые называются довольно мудреным славянским выражением «удобопреклонность ко греху». Человек, которому она свойственно, на дурное соглашается охотнее, чем на хорошее. Например, если приводить совсем бытовой пример, ему легче выпить банку пива лежа на диване, чем встать и подмести комнату.

Второе условие пути ко Спасению – взять свой крест, то есть принять то, что жизнь – это не есть что-то вроде поездки не просто в комфортабельном автомобиле, но даже и на троллейбусе, и даже на велосипеде с инерцией. Все мы знаем спортивный велосипед: разгоняешься, ставишь ноги на педали, и он едет. По христианскому пониманию, жизнь – это как детский велосипедик, самый полезный, в котором педали нужно крутить все время, и если на какое-то время остановишься, тут же и упадешь. Крестоношение – это восприятие жизни не как развлечения или инерционного существования, но непрестанного делания, когда, продолжая наш пример, крутишь педали все время, а при этом имеешь возможность любоваться прекрасной картиной мира, видеть восходы и закаты, встречать снег и дождь и многое иное дивное и славное.

Третий важный принцип христианского миропонимания – «следуй за Мною». Аскетика, то есть сохранение себя от греха, важна не сама по себе, как, скажем, Великий пост в представлении многих популярных изданий, которые рекомендуют соблюдать его чисто в гастрономическом отношении. Сегодня буквально везде, в любом кафе представлено постное меню. Но есть определенные продукты – еще не значит соблюдать пост. Равно как заниматься аскетическими упражнениями, которые не связаны с устремлением души к Богу (как это делал, скажем, Рахметов), не значит приносить добрый для своей души результат. Потому что главная цель и польза достигнуты не будут.

Вот такое короткое, казалось бы, размышление только над несколькими стихами Евангелия показывает, что эта Книга Жизни – не высокая метафора, а практический учебник, который хотя бы иногда стоит последовательно применять к себе.

Протоиерей Максим Козлов

Проповедь в Неделю 2-ю Великого поста. Исцеление расслабленного

Евангелие от Марка, 2:1-12

Через несколько дней опять пришел Он в Капернаум; и слышно стало, что Он в доме.
Тотчас собрались многие, так что уже и у дверей не было места; и Он говорил им слово.
И пришли к Нему с расслабленным, которого несли четверо; и, не имея возможности приблизиться к Нему за многолюдством, раскрыли кровлю дома, где Он находился, и, прокопав ее, спустили постель, на которой лежал расслабленный. Иисус, видя веру их, говорит расслабленному: чадо! прощаются тебе грехи твои. Тут сидели некоторые из книжников и помышляли в сердцах своих: что Он так богохульствует? кто может прощать грехи, кроме одного Бога? Иисус, тотчас узнав духом Своим, что они так помышляют в себе, сказал им: для чего так помышляете в сердцах ваших? Что легче? сказать ли расслабленному: прощаются тебе грехи? или сказать: встань, возьми свою постель и ходи? Но чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи, — говорит расслабленному: тебе говорю: встань, возьми постель твою и иди в дом твой. Он тотчас встал и, взяв постель, вышел перед всеми, так что все изумлялись и прославляли Бога, говоря: никогда ничего такого мы не видали.

Исцеление расслабленного в Капернауме (Лк. 5, 17-26). Северная стена; Италия. Равенна; VI в.; местонахождение: Италия. Равенна. Базилика Сант-Аполлинаре-Нуово (итал. Basilica di Sant’Apollinare Nuovo); Местоположение: Неф

Сегодняшний рассказ апостола и евангелиста Марка – одно из многих повествований о чудесах, которые сотворил Христос во время своего общественного служения. Именно так в христианском богословии традиционно называются три с половиной года, в продолжении которых Он выходил на проповедь.

Казалось бы, чудо и чудо, одно из многих, о которых мы читали в Евангелии, слышали в пересказе евангельского повествования или видели на картинах. Но отметим, что каждое чудо Христос непременно сопровождает тем или иным словом. Оно обращено или к человеку, с которым совершается чудо, или к окружающим. И к нам тоже слово это имеет определенное отношение.

В сегодняшнем рассказе об исцелении расслабленного, то есть, говоря современным языком, паралитика, обратим внимание на два обстоятельства. Во-первых, этот человек был парализован полностью, так что сам никак не мог передвигаться и, очень вероятно, с трудом говорил или не мог говорить вообще. Расслабленного принесли четыре его друга; именно они, а не он сам, просили о исцелении. Евангелист Марк пишет, что Иисус обращается к расслабленному, увидев веру его друзей, и говорит следующие слова: чадо! прощаются тебе грехи твои (Мк. 2:5). Иные скажут: «А где же здесь свобода человека? Почему друзья не спросили расслабленного, хочет ли он быть исцеленным? Где здесь то внутреннее конечное самоопределение, которое ожидается от каждого имеющего в себе образ и подобие Божие, то есть внутренне свободного?» Но дело в том, что Господь сотворил человека не только с даром свободы и способностью к ней, но и с высшим даром – даром любви. Никто не вправе отнять эту любовь и поставить выше нее какой-то иной закон. Четыре друга, которым было жалко несчастного паралитика и больно за него, которые несут его на одре (то есть носилках или переносной кровати) по жарким и пыльным дорогам Иудеи, прорываются ко Христу сквозь окружающую Его толпу, являют закон, который выше свободы самоопределения и волеизъявления.  И Бог этот закон нашего сердца принимает, любит, приветствует и отвечает на него прежде, чем на прочее. Причем отвечает приметным образом. Он не сразу исцеляет парализованного человека, но сперва говорит ему: чадо! прощаются тебе грехи твои. Не при всяком исцелении Христос говорит о грехах, но только в тех случаях, когда болезнь была очевидным следствием греха. В Евангелии может быть не сказано, в чем состояли грехи конкретного человека, но Своими словами Христос свидетельствует, а в иных случаях отрицает, что болезнь есть следствие личного греха. Нам часто не хочется думать о связи греха и болезни и считать, по крайней мере, в отношении себя и близких, что болезнь – вполне естественное следствие, например, старения, дурной экологии, каких-то привходящих жизненных обстоятельств и так далее. Но об этой увязке применительно не к другим людям, но к самому себе каждому человеку хотя бы время от времени полезно задуматься и понять: то, что с ним происходит – не случайность. Происходит это вовсе не потому, что ему уже не двадцать пять, а сорок пять лет. И, может быть, придется признать, что он имеет то, что в конечном итоге заслуживает.

Христос говорит о прощении грехов и вызывает возмущение иудейских старейшин. Они считают, что Он богохульствует: Кто Он такой, чтобы прощать грехи? И дальше происходит еще одна примечательная беседа. Свидетельствуя о том, что прощение грехов выше исцеления, и убеждая людей в том, что это так, Христос говорит: для чего так помышляете в сердцах ваших?
Что легче? сказать ли расслабленному: прощаются тебе грехи? или сказать: встань, возьми свою постель и ходи? Но чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи (Мк. 2: 8-10). И действительно говорит эти слова, и человек исцеляется. Но, исцелив его от паралича, Господь вновь и вновь говорит нам о том, что не телесного исцеления мы должны искать в первую очередь. Если перед нами будет выбор между внешним исцелением от телесных болезней и исцелением души от ее недугов, нужно не усомниться в том, что главное – душа. А за ней, за ее исцелением, может приложиться и исцеление телесного состава. Это не просто принять, когда такой выбор стоит лично перед тобой, когда это твоя селезенка, твой пораженный раком организм, или когда у твоего ребенка что-то болит. Но если мы действительно верим в вечность, то помним о том, что то, что будет потом там, где всякая слеза будет отерта, а всякая боль забыта и уйдет все земное, неизмеримо более значимо, чем то, что может произойти в этом мире, эти слова Христа кажутся важными и для нашей жизни.

Протоиерей Максим Козлов

Проповедь протоиерея Максима Козлова в Неделю Торжества Православия

Это первое воскресенье Великого Поста, как вы хорошо знаете, дорогие братья и сестры, называется Неделей (или Воскресением) Торжества Православия. Внешним образом соединение со-бытия, которое послужило поводом для установления этого праздника, с неделями Великопостными, неделями Святой Триоди произошло и достаточно поздно и, казалось бы, достаточно случайным образом. Это произошло толь-ко в IX веке от Рождества Христова. Триодь тогда стала уже неотъемлемой частью жизни Церкви, и не только сам по себе Великий Пост, который был древнейшим церковным установлением, но и богослужебное его последование и уставы, которые, конечно же, складывались на протяжении веков, в Церкви Христовой к тому времени уже существовали давно. И вот в IX столетии при благочестивой Византийской императрице Феодоре произошло вторичное восстановление иконопочитания. Первый раз это было в VIII веке, когда иконопочитание было восстановлено и утверждено как церковная истина на VII Вселенском Соборе. А второй раз – в IX веке, когда после воз-вращения иконоборцев к власти уже окончательно при императрице Феодоре вновь иконопочитание стало утвержденной верой Церкви. И в память об этом был установлен сегодняшний праздник, который получил название Торжества Православия, то есть окончательной победы над всеми ересями. Потом был составлен так называемый синодик Недели Православия, в который были включены анафемы на заблуждения, опровергнутые Вселенскими Соборами, потом в веках этот синодик видоизменялся и в Византии, и в России, и когда возникали новые ереси и заблуждения они так или иначе осуждались и отвергались Церковью в том числе и во время этого чина.

Но, конечно же, для нас Неделя Торжества Православия есть не только воспоминание о пусть и преславном и великом событии IX века от Рождества Христова, об окончательной победе иконопочитания, но уже на протяжении более. чем 1000 лет для Церкви Христовой это Воскресение исполнено и более глубокого и более широкого смысла. Торжество Православия, если мы задумаемся о смысле этого словосочетания, может и должно выражаться, во-первых, в чистоте и истинности веры. Там может быть Торжество Православия, подлинной Ортодоксии, то есть правильного прославления Бога, где вера не замутнена и не искажена человеческими мнениями и суждениями. Мы ведь знаем, что есть много хороших людей вне Церкви. Мы знаем, что на сегодня большинство человеческого рода составляют нехристиане, даже не просто неправославные, а нехристиане. Из семи миллиардов людей, населяющих сегодня землю, христиане составляют от силы третью часть. если считать все население земного шара, и среди этих двух третей или трех четвертей есть, конечно же, большое количество хороших, искренних, по-своему убежденных, по-своему служащих правде людей. Но тем не менее, каковы бы ни были их религиозные и безрелигиозные взгляды, каковы бы ни были их нравственные убеждения, как бы они ни любили свою Родину, свою семью, своих близких, подлинная вера, истинная, незамутненная вера есть только в Церкви Христовой. На Небе есть только Церковь Христова. Нет отделений для мусульман, для буддистов, для синтоистов, для положительных коммунистов, которые были патриота-ми своего Отечества, для искренних безбожников, которые были нравственными в своей жизни, для нецерковных либералов и патриотов. Там только Церковь Христова. Имен-но поэтому, говорят святые отцы, и в этом есть подлинное Торжество Православия, без Церкви нет спасения. Ибо Церковь есть Тело Христово, Господь ее глава, а спасение обретается через единение с Богом, которое начинается в этой жизни и должно быть продолжено в жизни вечной. Поэтому Торжество Православия, истинной веры, необходимо и для православных и для тех, кто даже пока не знает об этом. Для тех,кто пока не понимает, что такое истинная вера и что такое Православие, кто не встретился с ним в дни своей земной жизни. Вновь и вновь хочу напомнить слова приснопамятного Патриарха Алексия I, который когда-то в годы гонений сказал о Церкви такое глубокое определение: «Церковь есть Тело Христово, распинаемое за спасение тех, кто Его распинает». В том числе за гонителей, в том числе за тех, кто хулит и смеется. за всех за них Христос принес Жертву, и спаси-тельная миссия Церкви состоит в том, чтобы и им дать путь ко спасению. И это торжество Православия. Православие – не секта, не избрание одной сотой человеческого рода для того, чтобы мы ощущали себя пусть и не лучшими, но находящимися в неизмеримо лучшем положении, чем остальные 90 или 95% человечества. Но для того, чтобы быть той солью, которой может осолиться мир, для того, чтобы быть той закваской, без которой не может быть теста, для того, что-бы быть тем начатком, без которого не может быть спасения для всех остальных. В этом ответственность православных людей, в том числе и каждого из нас. Не только древних святых, живших когда-то, но и живущих теперь обычных, как нам кажется, православных христиан. Об этой ответственности мы не должны забывать.

В Торжество Православия, конечно же, вспоминаются и те века бытия Церкви, которые начались со святого равноапостольного императора Константина, продолжением которых было и самое событие вторичного восстановле-ния иконопочитания при императрице Феодоре. И то, что потом было на Руси начиная со святого равноапостольного князя Владимира, 1000-летие преставления которого будет вспоминать вся наша Церковь в этом году. Этот союз Церкви с государством и обществом нужно понимать правильно. Святой равноапостольный Константин и епископы участники Первого Вселенского Собора, его современники имели в виду под этим союзом, конечно, не то, что потом стало говорить светское законодательство: государственный статус Церкви, какие-то права или имущество, которое стало принадлежать христианам. Прежде всего иное. Что само общество должно быть проникнуто духом веры Христовой. Что сама душа народа должна убеляться через ежедневное регулярное слышание и прикосновение к Евангелию, через принятие Святых Христовых Таин и исповедание своих грехов. В этом и только в этом может состоять смысл симфонии, союза Церкви и государства, в том, чтобы общество и народ становились более живущими по заповедям Божиим, по Евангелию, по правде Божией. Не нужно Церкви ни прав, ни имущества, и не может быть нужно. Все имеет смысл только ради того и только тем и оправдывается, если правда Евангелия больше начинает осуществляться в этом народе, в этом обществе, в этом государстве благодаря тому, что Церковь и государство действуют соединенно. И это есть единственный критерий, по которому можно оценить: это подлинный союз, приносящий пользу, или это видимость, за которой последуют времена, может быть, еще более тяжких гонений.

И наконец, Торжество Православия – это то, что имеет отношение к жизни каждого из нас. Торжество Православия происходит тогда, когда человек не стыдится исповедовать свою веру среди людей по отношению к вере внеш-них, иногда насмешливых, иногда иронически воспринимающих его церковность. Торжество Православия осуществляется тогда, когда человек выбирает жесткий и узкий путь исполнения заповедей Божиих, а не потакания собственному желанию, собственным страстям и угождения тому, чего я хочу в этом мире. Торжество Православия в нашей жизни бывает всякий раз, когда человек оказывается юродом Христа ради, поступает вне логики мира сего, отказывается быть волком с волками, расталкивать локтями тех, кто вокруг, потому что по-другому не пробьешься в этой жизни, переступать со ступеньки на ступеньку социальной лестницы, как будто в этом есть какой-то смысл и это что-то может нам добавить для Царствия Небесного. Всякий раз, когда мы отказываемся поступать по этой логике Евангелия ради, это есть Торжество Православия в нашей жизни.

Проповедь в Прощеное воскресенье

Евангелие от Матфея, 6:14-21

Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших. Также, когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое, чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно. Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше.

Сегодня, в Прощеное воскресенье (которое само по себе есть очень важный день церковного года, предваряющий начало Великого поста), читается отрывок из Евангелия от Матфея, а именно, стихи 14-21 из 6-й главы.

Вечерня с Чином прощения в Храме Христа Спасителя. Фото: Патриархия.Ру

Слова, которые выбраны для того, чтобы мы их услышали в канун поста, не могут быть случайными. Обращу ваше внимание только на некоторые моменты сегодняшнего евангельского чтения. Так, Господь в Нагорной проповеди, то есть во время изложения основ нравственного учения, которое Он предлагает своим ученикам, в частности, говорит: «Если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный. Если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» (Мф. 6:14-15). Это – принципиально важная максима христианской жизни. Подумаем, почему. Сейчас мы вступаем в Великий пост, время, когда человек призывается к покаянию, то есть к такому внутреннему изменению, которое означало бы не формальное, а реальное переосмысление своей жизни в отношении Бога, вечности, самого себя и того, как хочется жить дальше. Это изменение нашего отношения и оценки себя перед лицом Божиим неизбежно связано и с нашим изменением в отношении к другим людям. Прощая другого человека, перестаешь воспринимать его как врага, перестаешь считать то, что нас на сегодня разделает, окончательным и до вечности продолжающимся. В прощении может быть несколько правильных путей и несколько ошибок. Ошибки могут состоять в том, что я говорю человеку: «Я тебя прощаю, конечно, но ни в этой жизни, ни в будущей лучше бы нам никак не пересекаться. И даже если ты будешь спасен – а я желаю тебе быть спасенным – надо бы нам как-то находиться в разных уголках рая». И это, конечно, лукавство.

С другой стороны, не всякое прощение может и должно означать, что этот человек вновь станет близким другом. Есть вещи, через которые невозможно переступить и которые не нужно и не должно забывать: тяжкое предательство, поступки и слова, которые значили нечто не только для тебя, но и для окружающих людей. Но то, что человек не станет тебе вновь близким другом, не означает, что он не может быть тобою прощен. Изменяя свое отношение к нему, ты перестаешь ненавидеть и не принимать его, отделяешь его грех и немощи от самого человека. И это уже очень и очень важно.

Есть еще одна область, на которую важно распространить прощение. В сегодняшний день легко попросить извинения у тех, кто не слишком перед нами виноват или перед кем мы не слишком виноваты, и приятно друг другу улыбнуться. Вот коллега неправильно или неловко пошутил; мы пожали друг другу руки, и все прошло. Человек в храме, в приходе когда-то на нас не так посмотрел, на ногу наступил – и мы помирились. Это несложно. Значительно сложнее попросить прощения у тех людей, по отношению к которым обиды копились годами. Это бывают самые близкие люди: члены нашей семьи, друзья или те, с кем Господь нас соединяет на долгое время. И вот тут очень важно не согласиться с тем, что то, что произошло – это окончательно, что наши прежние, может быть, даже многолетние опыты преодоления в себе греха и обиды оказались неудачными. Нам дается шанс – и этими словами Евангелия он очень подкрепляется – выйти навстречу человеку. И нам дается награда, современные люди сказали бы «бонус». Этот бонус исключительно велик. Простив немногое, мы получаем чрезвычайное прощение от Отца нашего Небесного. Хотя бы памятуя об этой награде, как не задуматься о том, что мы можем сделать сегодня?

Протоиерей Максим Козлов

О Страшном суде

Аудиозапись размышлений прот. Максима Козлова о Страшном суде: «Подготовка предстать Богу должна идти не через исчисления признаков последних времен, определении: глобализация — это время, когда антихрист прийдет, или еще нет…»

У книжной полки. Детские вопросы и недетские ответы о вере

В наше время вместе со взрослыми церковный порог впервые переступают ребята, которые обратившись к Богу, задают немало как детских, так и совсем недетских вопросов. В начале 21 века издательством храма святой мученицы Татианы был выпущен «Детский катехизис», составленный протоиереем Максимом Козловым. В этой книге священник отвечал на многие возникающие у подрастающего поколения вопросы, рассказывал о том, как православному человеку следует относиться к различным явлениям современной жизни. Сегодня мы предлагаем вашему вниманию третье издание этой книги, только издатели решили изменить ее название на более понятное современному читателю. Теперь она называется – «Детские вопросы и недетские ответы о вере, Церкви и современной жизни».

Смотреть ⤵️

Неделя о блудном сыне

Евангелие от Луки

У некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: отче! дай мне следующую [мне] часть имения. И [отец] разделил им имение.

По прошествии немногих дней младший сын, собрав всё, пошел в дальнюю сторону и там расточил имение свое, живя распутно.

Когда же он прожил всё, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться; и пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней; и он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему. Придя же в себя, сказал: сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода; встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих.

Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его. Сын же сказал ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим. А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться! ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся. И начали веселиться.

Старший же сын его был на поле; и возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и ликование; и, призвав одного из слуг, спросил: что это такое? Он сказал ему: брат твой пришел, и отец твой заколол откормленного теленка, потому что принял его здоровым. Он осердился и не хотел войти. Отец же его, выйдя, звал его. Но он сказал в ответ отцу: вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козлёнка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими; а когда этот сын твой, расточивший имение своё с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка. Он же сказал ему: сын мой! ты всегда со мною, и всё мое твое, а о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся.

Лк.15:11-32.

Сегодняшнее евангельское чтение ― притча о блудном сыне, в которой три главных действующих лица: младший сын, ушедший на страну далече, как это звучит в славянском тексте Евангелия, в дальнюю страну; старший сын, оставшийся с отцом, и сам отец. Вот сначала поговорим о тех, кто в этой притче описан и представлен, а потом подумаем над тем, кто не упоминается, и почему это произошло.

Первый, о ком невозможно не задуматься ― это, конечно же, отец. Его образ, я думаю, самый яркий и значимый для нас в этой притче. Христианин понимает, что здесь речь идет не просто о хорошем родителе, но Господь Иисус Христос в этой притче подразумевает Самого Бога, от Которого все мы, так или иначе, в той или иной степени, ушли на ту самую страну далече. Но, прибегая к притчам, Господь всякий раз одновременно говорит и о высшем, и имеет в виду ту действительность, которую описывает непосредственно. Притча в том и заключается, что она, будучи вполне реальным описанием того или иного достоверного, по крайней мере психологически достоверного события, возводит это описание к высшему.

Так вот, представим себе этого отца. На минуту забудем, что речь идет о Творце неба и земли, и подумаем, что это просто отец двух сыновей. Младший из них ― а младших, как мы знаем даже по сказкам русским, нередко любят больше ― уходит на дальнюю страну и просит выделить ему часть имущества, все, что полагается ему по закону. Подумаем о переживаниях отца в этот момент. Он прекрасно понимал, что сын, решивший жить, как сказали бы теперь, своей головой, на самом деле решил жить не головой, а страстями, следуя собственным представлениям о том, что следует взять от молодости. Отец, безусловно, знал, что неизбежно последует вслед за этим.

Но и тут ― мы должны непременно обратить на это внимание ― не стал упрекать сына, не стать говорить, что тот должен ему за воспитание, за образование, за полученное в юности и в детстве воздать, что он не имеет права с ним так поступить ― ничего этого мы не слышим из уст отца, он не предъявляет никаких претензий и не высказывает никакой обиды. Отец отделяет для сына все, что тот просит, понимая: единственное, что можно сделать в подобной ситуации ― это предоставить ребенку свободу действий, какими бы опасностями ему эта свобода ни грозила. Потому что всякое принуждение только бы обострило ситуацию.

Это решение отца должно подвести нас еще к одной мысли. Вот вновь вспомним, что под отцом в притче подразумевается Отец наш Небесный и что под младшим блудным сыном имеется в виду та часть человеческого рода, которая отходит от Бога, лучшего из отцов, на страну далече. Это значит, что не все зависит и в нашей жизни от опыта воспитателя, не все зависит от родителей, которые находятся рядом со своими детьми, преемниками, воспитанниками и учениками. В этом смысле не всегда нужно человеку заниматься самоедством по поводу того, что происходит с его детьми. И уж тем более никто не имеет права упрекать, по всей видимости, хороших, достойный, добрых людей, дети которых их примеру не следуют. Чаще всего дело не в каких-то тайных изъянах родительского воспитания, а в том великом, но и рискованном даре свободы, которым выросшие дети пользуются так, что свобода их за ними остается, только реализуется, к сожалению, не во благо.

В каком-то смысле выбор, в конечном итоге, зависит только от самого человека. Как говорит апостол Павел, каждый своему Богу сам стоит и падает (см.: Рим. 14, 4). Никто не может быть лишен этой свободы воли, свободы выбора, который каждый и реализует в своей жизни. Итак, младший сын ушел, сделавшись человеком далеко не бедным. Очевидно, что он провел на чужбине изрядный срок, прежде чем все истратил и впал в нужду до такой степени, что вынужден был есть нечто отвратительное, чем питаются свиньи. Все это время отец его ждал и держал двери открытыми.

Пожалуй, вот это единственное, чем мы, наряду с молитвой, можем помочь нашим бывшим воспитанникам, ушедшим на страну далече. В душе молиться и не запирать дверь, ждать, что возвращение когда-нибудь последует и что в этот момент мы в сердце своем не сотворим стену, в которую упрется тот, кто потянулся назад, к настоящей жизни, а не к той иллюзии жизни, которую он надеялся найти в реализации собственных страстей. Поступок младшего сына вполне типичен. В каком-то смысле по отношению к Богу каждый из нас поступает так же, как он.

По сути, его выбор – это выбор своеволия, которое он пытается реализовать. Но все дело в том, что своя воля до добра не доводит. Не так живи, как хочется, а так живи, как Бог велит, — говорит нам народная мудрость. А вот исполнение воли Божьей, даже если она реализуется через следование воли тех, к кому мы прислушаемся, для человека чаще всего оказывается спасительно. Своеволие, даже, казалось бы, направленное на благо — хотя под благом, опять же, в большинстве случаев мы подразумеваем на самом деле греховное – так вот, своеволие неизбежно ведет человека к пагубе.

Вот и младшего сына постигла та же участь. Все, что казалось прежде ярким и привлекательным, то, что казалось настоящей жизнью, вместо прозябания в доме отца, на поверку оказалось отвратительным и гнусным. И сын осознал, что, тяжко согрешив, на большее, чем свиньи, он рассчитывать не может. Но младший сын проявляет свойство, которое не каждому из нас присуще. Он находит в себе силы преодолеть собственную гордость, которая стоит так часто между человеком и его покаянием. Он решается назвать вещи своими именами. «Что я тут делаю? Наемники, рабы моего отца имеют лучшее. Я возвращусь к нему и скажу, что я недостоин называть сыном, но попрошу принять меня хотя бы одним из его наемников».

Решение покаянно вернуться к человеку, которого ты бесконечно оскорбил своим поступком — очень нелегкий выбор. Этот поступок свидетельствует о том, что мужество и нравственное достоинство не до конца угасли в душе младшего сына. Двери покаяния открываются только перед тем, кто сможет преодолеть свою гордость, ту стену, которую мы воздвигаем между собой и другими людьми, между собой и Отцом нашим Небесным. Ну и, наконец, мы видим в этой притче и старшего сына. Обычно о нем говорят как о человеке, который не сумел порадоваться покаянию брата. Обращаясь к отцу, он даже говорит не «мой брат», а «этот твой сын».

Он действительно был обижен. И здесь мы должны отметить все же одно очень важное обстоятельство. Отец не осудил за слова обиды своего старшего сына, он лишь засвидетельствовал, все отчее принадлежит ему по праву, и напомнил о причине своей радости. Это значит, что и в старшем ребенке он видел хорошее, правильное начало. Ведь обида старшего сына происходила от ревности об отчем доме, от неравнодушия к тому, что было совершено его братом по отношению к отцу. В этой ревности, ревности о правде Божьей, о Боге, обо всех тех людях, к которым так должно относиться, и состоит оправдание старшего сына, не нашедшего в первый момент силы приступить к младшему сыну с любовью.

Таким образом, перед нами во всех троих свидетельство подлинной любви. Мы видим троих людей, объединенных одним общим свойством, как бы они ни были различны в своих жизненных выборах. Это свойство ― неравнодушие. Никто из них не равнодушен. И это удивительное, редкое по нынешним временам качество делает возможной ту встречу в доме отца, которая и венчает сегодняшнюю притчу таким радостным и оптимистическим финалом.

Протоиерей Максим Козлов

Проповедь в неделю о мытаре и фарисее

Евангелие от Луки, 18:10-14

Два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю. Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне грешнику! Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится.

Это воскресенье по церковному календарю – первое из череды подготовительных воскресных дней перед началом Великого Поста. По тому отрывку, который мы только что слышали, оно называется воскресеньем, или, по-славянски, Неделей о мытаре и фарисее. И посвящено двум людям, которые, как рассказывает  апостол Лука, вошли в ветхозаветный Иерусалимский храм помолиться и молились несколько различным образом.

Фарисей в молитве Бога благодарил за себя, за то, что он хороший человек, не грабит, не обижает, не прелюбодействует. И тут он не удержался от того, чтобы даже в молитве сказать «как этот мытарь». Тот, видимо, мозолил ему глаза. Здесь еще раз напомню, что мытарь – это не несчастный бродяжка, не нищий, не бомж, а высокопоставленный чиновник, но нелюбимый. Не буду приводить названий ныне нелюбимых чиновников, каждый может себе представить кого-нибудь, кто на социальной лестнице занимает положение высокое, но вместе с этим, как цену за свое высокое положение, испивает и стабильную нелюбовь населения. Так вот, фарисей не любил мытаря, предателя Родины, сотрудника римских оккупантов, сборщика налогов, не забывающего и себя. Да и было за что не любить. И вот он и не удержался. Боже! Благодарю Тебя, что я не таков. (Лк 18: 11) Перечислил, чем он хорош: постится два раза в неделю, то есть вдвое больше, чем полагалось по ветхозаветному закону, десятину дает из всего, что приобретает, – а это немалая жертва, между прочим.

Мытарь же стоял вдали от него. Несмотря на высокое социальное положение, его внутреннее устроение было далеко от благостности фарисея. Он стоял, не чувствуя себя ни хорошим, ни оправданным, и говорил только одно, ударяя себя в грудь: Боже, будь милостив ко мне, грешнику (Лк, 18:13).

Сегодняшний рассказ завершает удивительное резюме, нравственная максима, которую произносит Сам Спаситель, и заключается она в следующих словах: Сказываю вам, что сей (то есть мытарь) пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится (Лк, 18:14).

Это Евангелие, очевидное в своем внутреннем содержании, напоминает нам о необходимости нескольких констант внутреннего существования и внутреннего бытия человека. Во-первых, обратим внимание на, может быть, не на самой поверхности лежащее обстоятельство. И мытарь, и фарисей, каждый по-своему, были простыми людьми.

Мытарю не была свойственна переусложненность, замутняющая сознание современного человека. Когда-то, да и сейчас, наверное, он в жизни своей много грешил. Собственно, выбор деятельности уже означал принятое решение: согласен на грех. Но при этом он не стал оправдывать себя, не стал себя тешить мыслями, что иные грешат еще больше,  что он, достигнув высокого положения, может принести немалую пользу Родине, что обстоятельства таковы, что он стоял перед неизбежным выбором: дети, семья, жена – куда было деваться? Ничего подобного он не говорил. Он тяжко грешил, но и сокрушенно каялся, никак не оправдывая свою греховность. И в этой простоте покаяния, именно в простоте, не в самооправдании, вышел не от себя, но от Бога оправданным более, чем другой.

Фарисей, собственно, тоже не был слишком мудреной личностью. Он мыслил и поступал так, как мыслили и поступали люди его сословия, те, кто жил рядом с ним. Следовало соблюдать законы и посты – он и соблюдал их. Полагалось изучать Священное Писание – он изучал, и делал это тщательно. За это ему причитались  признание и уважение – он принимал их как должное. Он жил с сознанием того, что он хороший человек, который творит богоугодные дела. Чего еще можно от него требовать? И за все это – мы можем сказать, что и в некой душевной простоте, – он благодарил Бога.

Думается, что полностью соответствовать ни одному из этих двух типов сознания современному человеку уже не удастся. Даже тот, кто живет по-фарисейски, все равно обладает некоей многослойностью. Ведь человек, которого в наше время можно уподобить фарисею, почти наверняка читал Евангелие, знает эту притчу, будет рассуждать примерно так: «Я, конечно же, фарисей. Посты, уставы церковные соблюдаю, деньги жертвую, принимаю участие во всем, что делают современные фарисеи. С другой стороны, я же себя за это фарисейство и осуждаю. Но, с третьей стороны, отказаться от него не могу. А с четвертой, сознаю свою отвратительную интеллигентскую расслабленность, корю себя за нее». И таких слоев у кого-то будет до десяти, а у кого-то и до сотни, как в торте «Наполеон». Так же и грешник сегодняшний, подобно мытарю, тоже часто не способен раскаяться в душевной простоте. Грешить он, конечно, не перестанет, но будет осознавать, что нарушает волю Божию, примется по этому образу рефлексировать и лишь приобретет какие-нибудь новые комплексы.

Помимо очевидного, на поверхности лежащего смысла, сегодняшнее Евангелие говорит:  «Хочешь от этого избавиться – будь прост. Замечаешь за собой грех – просто осуди его в себе. Примечаешь в себе ложное благочестие – сумей просто от него отказаться и быть честным перед Богом». В позапрошлом веке Оптинский старец Амвросий сказал ставшие крылатыми слова: «Где просто, там ангелов со сто, а где хитро, там ни одного».

И еще об одном в связи с сегодняшним Евангелием коротко хотел бы вам сказать. Обратим внимание, в каком внутреннем расположении стояли в храме и, скорее всего, ушли из него два этих человека. Фарисею было хорошо. Он помолился, можем предположить, что на уровне психосоматики ощутил некую теплоту душевную. Побыл, сколько полагалось, в храме и ушел, вероятно, с ощущением, что Бог его, хорошего человека, слышит и принимает, ушел с ощущением внутреннего душевного религиозного комфорта.

А мытарь – совсем не так. Удары себя в грудь, вопль Боже! будь милостив ко мне грешнику (Лк, 18:13), по крайней мере в этот момент, не завершаются никаким катарсисом. Мы знаем, что о нем решил Бог, но сам-то мытарь этого не знает! Он уходит с таким же внутренним неспокойствием и дискомфортом.

Сегодняшнее Евангелие в преддверии Поста  неслучайно призывает православных убегать  от поиска комфорта хотя бы в области религиозного мировоззрения и помнить, что христианство – религия не успокоенности, но осознания себя человеком, который идет по пути, оступается, соскальзывает, падает, чувствует от этого неудобство и боль, но все равно должен продолжать идти, потому что в конце пути – свет и радость.

Протоиерей Максим Козлов